Error get alias

Почему в России нет Оксфорда? Интервью с преподавателями ведущих вузов страны и студентами

О российском высшем образовании — его достоинствах и недостатках — поговорили с доцентом кафедры стилистики русского языка журфака МГУ Еленой Кара-Мурзой и преподавателем Британской школы дизайна Валентином Боянджиу, а также спросили преподавателей высших учебных заведений других регионов и самих студентов о том, как они оценивают престижность отечественных вузов и с какими сложностями там сталкиваются.
Oxford University — Ben Seymour (Unplash license)
Во времена, когда проходные баллы на бюджетные места в ведущих вузах страны начинаются от 295 из 300 возможных, вопрос о качестве высшего образования в России актуален как никогда. Связанный с пандемией онлайн-формат в университетах преумножил внимание общественности к проблемам отечественных вузов. О том, чего не хватает высшему образованию в России и как его улучшить, автор Сигнум Алёна Мерте поговорила как с преподавателями высших учебных заведений Еленой Кара-Мурзой и Валентином Боянджиу, так и со студентами.
Елена Станиславовна Кара-Мурза

Доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова, кандидат филологических наук, член Медиалингвистической комиссии Международного комитета славистов, эксперт ГЛЭДИС (Гильдия лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам), награждена почетной грамотой Министерства образования и науки РФ.

— Расскажите о вашем опыте преподавания.

Этот опыт, с одной стороны, несколько однообразен, а с другой — вдохновителен. Я уже на четвертом-пятом курсе родного журфака МГУ знала, что буду заниматься наукой и буду защищать диссертацию, чтобы остаться преподавать на кафедре стилистики русского языка.

Так оно и получилось в конце концов, хотя несколько лет после аспирантуры я преподавала русский как иностранный в Академии общественных наук при ЦК КПСС/РАГС (в вузе, который теперь трансформировался в РАНХиГС).

Работа на журфаке приносит мне удовлетворение и профессиональное, и человеческое, потому что моя аудитория и мои коллеги — это творческие люди, потому что массмедиа эволюционируют, а лингвистика развивается, — это заставляет изменяться и меня, способствует тому, что в душе я «вечная студентка.

—Каков имидж российского высшего образования, по вашему мнению? Как его можно было бы улучшить?

— Вопрос поставлен в маркетинговой логике. «Имидж», «бренд» — это рыночный подход к высшему образованию как к специализированной интеллектуальной услуге…

Да, существует глобальный рынок науки и высшего образования, а на нем — жестокая конкуренция. Одним из инструментов этой конкуренции являются международные и национальные системы рейтингов, в которых имидж и репутация, эти символические ценности, включаются в число показателей (наряду с такими конкретными, как количество студентов, иностранных и «местных», как востребованность выпускников в топовых индустриях и фирмах, как наличие среди выпускников лауреатов Нобелевских и других премий и др.). И мне приятно сознавать, что я много лет работаю в МГУ, который много лет признается одним из лучших университетов страны, то есть имидж у которого безусловно позитивный. Важным компонентом имиджа МГУ является укорененность в русской культуре. И это замечательно!

Но где-то в глубине этой ауры таится темнота традиционализма, и от него, может быть, пора избавляться… А еще на имидж российского высшего образования влияют не только его собственные достижения и недостатки — влияет и российская социальная среда. Например, негативно влияет бытовая интолерантность россиян, бытовой расизм, из-за которого молодые иностранцы боятся приезжать в Россию.
— Как вы считаете, почему в России нет университетов, достигших уровня Оксфорда?

Потому что в течение столетий и по сию пору жизнь в России была устроена иначе, чем в Великобритании или в США. Если российские вузы (и МГУ в их числе) отстают, то в значительной степени вследствие изоляционистского курса советской власти и репрессий против образованных сословий, а в российскую эпоху — из-за социально-политической и экономической перестройки, когда образование в школе и в вузе оказалось на периферии обновленной системы…

—Какие проблемы российского высшего образования вы можете назвать? Как их можно решить?

На этот масштабный вопрос я отвечу, конкретизируя его «в своем горизонте», со своей позиции «преподавателя-полевика», имеющего опыт работы в аудитории со студентами и научные наработки, но не имеющего опыта администрирования или теоретического изучения проблем высшей школы.

Как я уже сказала в ответе на предыдущий вопрос, сегодняшние наука (теоретическая и прикладная) и высшая школа (с ее задачами формирования новых поколений специалистов и одновременно участия как в научной, так и в экономической жизни социума) функционируют в маркетинговой логике выгоды и конкуренции, в менеджериальной парадигме. Это значит, что вуз и его факультеты или академические институты оцениваются по их управляемости и финансовой эффективности. Здесь встает вопрос университетских и академических свобод, но пусть об этом скажет кто-нибудь более компетентный…

А мне одной из проблем (причем не только российских!) видится неправомерное приравнивание продуктивности преподавателя высшей школы и сотрудника академии, в частности оценка деятельности и того, и другого прежде всего по количеству публикаций, причем такого жанра, как научная статья (и в меньшей степени — монографии, учебника и пособия, словаря), и прежде всего в рейтинговых изданиях (и в маскирующихся под них так называемых хищных журналах).

При этом слабо учитывается специфика работы в вузе, то есть аудиторная нагрузка, недооценивается проверка десятков и сотен письменных работ. Наконец, недостаточно берутся в расчет сложности онлайна, из-за которого резко сократилось личное пространство человека: рабочая коммуникация теперь ощущается как непрерывная, рабочий день — как почти круглосуточный; на дистанте выросла эмоциональная отдача, которая призвана психологически обеспечить взаимодействие людей по обе стороны монитора… И всё это плохо влияет на работоспособность вузовского преподавателя, на его здоровье (и это в условиях коронавирусной пандемии).

А решением этой частной проблемы высшего образования могла бы стать дифференциация критериев эффективности в вузе и в академической науке, четкое различение того, что можно учитывать как работу и заслугу преподавателя и как работу и заслугу исследователя… А для этого нужна общественная дискуссия, и МГУ мог бы стать ее инициатором, ее площадкой…
Преподаватели из провинциальных вузов, пожелавшие остаться анонимными, основными проблемами российского высшего образования считают низкую заработную плату и коррупцию: «Всё нравится, кроме основного момента — низкой зарплаты»; «Думаю, что российское высшее образование все еще имеет престиж и некий статус, но в данный момент его убивают постоянными ненужными реформами и кумовством, взяточничеством».

Студенты же крайне негативно прокомментировали свой опыт обучения в российских вузах:

«Нашему образованию поможет только капитальный пересмотр всей его системы» (Софья, 18 лет, Казань).

«Помимо того что образование само по себе на низком уровне, также присутствуют все возможные виды дискриминации (на почве гендерных конфликтов, из-за сексуальной ориентации студентов, препятствуют нормальному обучению студентов, чьи взгляды не соответствуют взглядам преподавателей), а в лучших высших учебных заведениях мира такие ситуации сложно представить» (Анна, 18 лет, Саранск).

«Некоторые преподаватели с техникой на вы, хотя вуз технический… Да и хорошее оборудование отсутствует» (Татьяна, 19 лет, Москва).

«Какие проблемы у нашего образования? Коррупция, экономия на студентах, медленное и корявое внедрение новых технологий, нет поддержки для занятия наукой (10 тысяч рублей стипендия для аспирантов?! В 25−26 лет у людей уже свои семьи, как они за 10 тысяч будут российской „наукой“ заниматься?)» (Ульяна, 20 лет, Тамбов).

«Зачастую сами преподаватели не особо заинтересованы в собственной дисциплине» (Алина, 19 лет, Санкт-Петербург).

«Проблематично иностранцам учиться у нас в России… Нет специальной „системы“ для них» (Анна, 19 лет, Ульяновск).

«У нас в обществе считается, что „колледж — для троечников“, из-за этого в университеты поступают даже те, кто в этом не особо заинтересован» (Анастасия, 20 лет, Ульяновск).
Нам также удалось побеседовать с Николь — студенткой Британской высшей школы дизайна, которая окончила школу в Англии и один год проучилась там в Академии искусств:
«В российских вузах студенты на первых курсах учат предметы, которые им вообще не нужны. Когда я училась за границей, у меня в университете постоянно меняли курсы, опираясь на мнение студентов. После каждого ассессмента спрашивали у нас, что хотелось бы изменить, и ведь реально меняли потом!

Российское образование не котируется нигде… Нас не воспринимают всерьез в других странах, уезжаешь из России — переучиваться надо. Единственный, наверное, плюс российского образования — если ты поедешь учиться именно в школу в Англию, сможешь перепрыгнуть один-два класса, потому что настолько тут в России высокие требования. Я поступала в шестой класс, а меня сразу в девятый хотели взять. Что в российских школах обычная математика, в Англии — высшая математика.

Вообще, все проблемы еще со школы начинаются. На литературе сказал не свое мнение — все, тебе конец. У всех российских студентов в британке [Британская высшая школа дизайна] проблемы большие из-за того, что мы не умеем выражать свое мнение. В России ты просто зубришь, а в Англии тебя учат думать.

Надо переформировать всю систему. Как решить проблемы российского высшего образования? Просто посмотреть на Запад. И хотя бы немного прислушаться к самим студентам. Не надо из года в год говорить одно и то же всем обучающимся.

Преподавателям нормально не платят вообще, особенно в школах, поэтому перегорают даже лучшие из них. Люди, которые реально заинтересованы в своем деле, часто не идут в профессию. Если бы зарплаты были повыше и условия соответствующие, то и образование было бы лучше, у людей было бы желание работать. В Англии в школах преподают даже не учителя, а профессора, у них есть степень, у них хорошие зарплаты. В английской школе, в которой я училась, у нас вообще работали только преподаватели из колледжей и университетов».
Валентин Боянджиу

С 2014 года по настоящее время преподает в Британской высшей школе искусств и дизайна (Москва, Россия); с 2000 по 2014 год преподавал искусства и дизайна в Kirklees College (Дьюсбери, Великобритания); с 2000 по 2005 год частичный преподаватель изобразительного искусства и дизайна в Bradford College.

— Что вы думаете о российском высшем образовании?

Я не особо разбираюсь в нем, так как не учился в российских вузах. Но я много слышал о НИУ ВШЭ. Мне кажется, российское образование не особо догоняет современность. Оно нацелено на изучение теории, а не на раскрытие индивидуальности студента. В России не стараются сделать студента лучшей версией себя, просто хотят рассказать ему какие-то вещи — и всё.

— Почему в России нет университетов, похожих на Оксфорд?

Ни в одной стране нет университета, похожего на Оксфорд. Вообще, почему именно Оксфорд? Некоторые направления в нем тоже не очень хороши, например Oxford Fine Art Course. В целом, не знаю почему. В Оксфорде классическое академическое образование. Есть много учебных заведений, которые более прогрессивные. Однако в Оксфорде огромный набор учащихся, это как Гарвард. Может, на него похож МГУ им. Ломоносова?

Фото студентов — из официальной группы «ВК» Британской высшей школы дизайна.

Хотите помочь Сигнум развиваться? Это легко сделать, вы можете отправить нам донат. Ваша помощь помогает нам становиться лучше, интереснее и просто существовать. Сделать это можно здесь
Made on
Tilda