Error get alias
Философия и Наука о природе человека
Философия и Наука о природе человека
«Философия и наука о природе человека» соединяет основные тексты западной философской традиции (включая работы Платона, Аристотеля, Эпиктета, Гоббса, Канта, Милля, Роулза и Нозика) с недавними открытиями в когнитивных науках и смежных областях. Курс построен вокруг трех взаимосвязанных между собой тем: счастье и процветание; мораль и справедливость; политическая легитимность и социальные структуры.
Этот курс Йельского колледжа, преподаваемый в кампусе два раза в неделю, был записан для Open Yale Courses весной 2011 года.
Этот курс Йельского колледжа, преподаваемый в кампусе два раза в неделю, был записан для Open Yale Courses весной 2011 года.
О профессоре Тамаре Гендлер
Тамара Гендлер — профессор философии и когнитивных наук Йельского университета, декан факультета философии Йельского университета. В 1987 году она получила степень бакалавра гуманитарных наук, математики и философии в Йеле, а в 1996 году степень доктора философии в Гарварде. После десяти лет преподавания сначала в Сиракузском университете, а затем в Корнелльском, она вернулась в Йель в качестве профессора в 2006 году.
Ее философские исследования лежат на стыке философии и психологии, она является автором работ «Мысленные эксперименты» (2000) и «Интуиция, воображение и философская методология» (2010), а также редактором или соредактором книг «Мыслимость и возможность» (2002), «Перцептивный опыт» (2006) и «Элементы философии» (2008).
Тамара Гендлер была удостоена стипендий от Национального Фонда гуманитарных наук, Национального научного фонда, Американского совета научных обществ и Фонда Меллона.
Ее философские исследования лежат на стыке философии и психологии, она является автором работ «Мысленные эксперименты» (2000) и «Интуиция, воображение и философская методология» (2010), а также редактором или соредактором книг «Мыслимость и возможность» (2002), «Перцептивный опыт» (2006) и «Элементы философии» (2008).
Тамара Гендлер была удостоена стипендий от Национального Фонда гуманитарных наук, Национального научного фонда, Американского совета научных обществ и Фонда Меллона.
[PHIL 181] Тамара Гендлер. Философия и Наука о природе человека
Лекция 8. Расцвет цивилизации и отрешенность
Профессор Гендлер начинает лекцию с обсуждения идей Эпиктета, философа-стоика, который утверждал: как только мы признаем, что некоторые вещи находятся в нашей власти, а некоторые – нет, мы сможем увидеть, что счастье требует отрешения от наших желаний и сосредоточения на наших установках. В лекции приводится несколько советов Эпиктета о том, как культивировать такую отрешенность, а также обсуждается аналогичная тема из Боэция. За ней следует рассмотрение преимуществ отрешенности на примере адмирала Джеймса Стокдейла, который описал свой опыт пребывания в военном плену.
Глава 1. Эпиктет: обзор и основные темы
На сегодняшней лекции я хочу поговорить об одном из направлений философской традиции, которое рассматривает, каким образом определенная степень психологической отрешенности помогает справиться с неизбежными превратностями судьбы. При этом направление не связано с тем, как гармония в человеке рождает смыслы и благополучие.
Воззрения, о которых мы сегодня поговорим в контексте западной традиции, наиболее ясно изложены в трудах философа Эпиктета.
Как вы знаете, он жил приблизительно в 50–130 гг н.э. Он родился в грекоязычной Малой Азии и жил в Римской Империи. В раннем детстве и юношестве он был рабом. Мы точно не знаем, в каком возрасте он стал свободным, однако в конце концов его рабство закончилось, и он изучил труды и философские каноны стоицизма.
До наших дней сохранились два произведения, написанные с его слов. Первое – это большой четырехтомник его рассуждений по целому ряду тем: вопросы метафизики или вопросы об устройстве мира, вопросы эпистемологии или вопросы о том, как мы должны понимать мир, а также вопросы этики.
Вдобавок к этому сохранилась необыкновенная книга, которую мы разбираем сегодня. Это небольшое сочинение, известное как «Энхиридион», которое, как и в случае с Аристотелем, было записано одним из учеников Эпиктета и сохранилось в такой форме.
Эта книга сохраняла огромное влияние в Западной традиции в течение практически двух тысяч лет; даже Джон Адамс, второй президент Соединенных Штатов, держал эту книгу в своей коллекции в ее латинском издании 1715 года.
Еще один интересный с точки зрения истории факт об этой книге заключается в том, что впервые на английский язык ее перевела Элизабет Картер, великая писательница 18 века. Хотя мы работаем с более современным переводом.
В этой работе Эпиктет берется за рассмотрение многих принципов классического стоицизма. В рамках нашего курса мы познакомились с трудами Платона – системного философа. У него были свои взгляды на всё, и он придерживался определенных принципов рационалистической, формалистической и идеалистической философий. Мы познакомились и с трудами Аристотеля, в частности с «Никомаховой этикой».
Наряду с этими двумя традициями – традицией Платона и традицией Аристотеля – античный мир породил целый ряд других системных философских течений, которые предлагают свою интерпретацию всех основополагающих вопросов, волнующих человечество. Среди них особым образом выделяется течение, известное как стоицизм.
Рассматривая основополагающие метафизические факты о реальности, стоики делали вывод, что сам мир является единством органического и физического, и это единство управляется так называемым Логосом или божественным разумом. По мнению стоиков, в мире царит определенный порядок. Ответственность человека, с учетом этого порядка, заключается во взращивании определенного вида добродетели. В картине мира стоиков быть добродетельным — значит действовать сообразно тому, что, как подсказывает ум, требует природа; быть добродетельным — значит следовать этому порядку и не противостоять тому, что предопределено.
Неудивительно, что элементы стоической традиции находят отражение в более поздних теистических направлениях. В некотором смысле стоическое представление о том, что мир упорядочен и управляем божественным разумом, лежит в основе многих религиозных учений, знакомых вам сегодня.
Возникает вопрос: что же от вас требуется? Как вы должны действовать, если мир устроен именно так? Стоики полагают, что вам нужно принять свою судьбу как следствие силы и благости Логоса, даже если вам не под силу понять, каким именно образом он вам благоволит. А чтобы прийти к этому, необходимо умерить свои желания, избегать излишних эмоций и привести свои действия в согласие с умом.
Таким образом, современное значение термина «стоик» (тот, кто не показывает страдания перед лицом боли) отражает второй из этих аспектов. Важно отметить, что, как и в случае с другими философами, работы которых мы читаем, этот аспект – часть одного системного мировоззрения. Суть не в том, чтобы взять что-то от разных концепций, не думая, как они сочетаются между собой, а в том, что у нас есть понимание фундаментальной природы действительности и предположения о том, как нам следует поступать.
Эпиктет в своем «Энхиридионе» рассматривает лишь малую часть стоической картины мира. По сути, он составил первое в мире пособие по самопомощи. Он пытался рассказать древним римлянам, жившим в 100 году н.э., что нужно делать, чтобы жить благополучно: необходимо научиться воспринимать свой личный опыт адекватно, применяя три принципа. Во-первых, надо привести восприятие мира к такому состоянию, в котором ничто происходящее не кажется опасным. Во-вторых, надо привести желания в соответствие с окружающим миром. И в-третьих, надо организовать свои социальные отношения так, чтобы они поддерживали ваши личные намерения.
Все отрывки из книги можно разделить на три группы, соответствующие этим трем принципам. Например, когда Эпиктет говорит нам, что мы должны изменить наше восприятие мира, есть три конкретных способа, которыми мы могли бы это сделать.
Во-первых, нам нужно отнести окружающие нас вещи и явления к двум категориям: те, которые мы можем контролировать – мы поговорим об этом позже – и те, которые не можем. Во-вторых, мы должны предвидеть типичное развитие событий. Нам надо не просто знать, на что мы можем или не можем повлиять, но и эмоционально подготовиться к тому, что, скорее всего, произойдет независимо от нашего контроля. В-третьих, мы должны отдавать себе отчет в том, насколько наши суждения и личный выбор определяют воздействие наших собственных переживаний на нас. Итак, это три совета Эпиктета о работе с нашим восприятием.
Кроме того, мы перейдем к еще одной его рекомендации: философ говорит нам, что мы должны культивировать адекватные желания. Нам нужно привести свои желания в соответствие с окружающим миром, и тогда нас минует опасность многократных разочарований. Для этого необходимо пересмотреть, насколько желания совпадают с действительностью.
Обычно желания — это что-то нереальное, чего вы очень хотите. Вчера я очень сильно захотела, чтобы обильный снегопад наконец закончился, и мои дети могли пойти в школу. Однако природа мне не подчиняется. Если бы вместо этого я адаптировала свои желания под действительность и они бы соответствовали намерениям Логоса, то меня бы устроило, что мои дети играют в моем кабинете, а не в школе.
Второй совет Эпиктета в рамках стратегии культивации адекватных желаний заключается в том, что стоит использовать нашу невероятную способность проводить аналогии. Когда я показала вам задачу выбора Уэйсона, в которой были А, F, 4 и 7, вопрос был следующим: какую карту надо перевернуть, чтобы определить, будет ли на обратной стороне карты цифра 7, если на лицевой есть буква А. Задача показалась вам сложной, но затем я объяснила, что она идентична другой задаче с четырьмя картами, где с одной стороны был указан возраст, а с другой — алкогольные или безалкогольные напитки. Вопрос был следующим: какие карты нужно перевернуть для проверки истинности утверждения о том, что пить пиво может только человек старше 21 года? Внезапно вы смогли разобраться со сложной задачи, проводя аналогию с чем-то знакомым.
Эпиктет отмечает, что у нас есть навыки, позволяющие психологически дистанцироваться от чего-то. Он предлагает нам научиться соотносить более серьезные вещи с менее серьезными и таким образом использовать нашу способность к метафорической интерпретации.
Наконец, Эпиктет указывает, как важно уметь подготовить себя к неизбежным потерям. У Шелли Каган есть целый курс о том, как примириться с неизбежностью смерти. Эпиктет полагает, что после принятия этой мысли на глубинном уровне (то есть вы не просто можете произнести: «Я когда-нибудь умру», а ещё и встраиваете эту идею в вашу повседневность) то, что ранее казалось невероятно важным, внезапно перестает быть таковым.
В конце концов Эпиктет говорит о необходимости осознания, что вы будете получать негативную обратную связь со стороны социума, если будете действовать вразрез с нормами вашей культуры. И далее отрывок за отрывком описывает важность противостояния социальному давлению. Когда люди говорят о ком-то: «Вы не ищете чести и славы! Вы, должно быть, просто неудачник!», — Эпиктет отвечает: «Пускай говорят, и не беспокойтесь об их словах». Как вы видите, этой стратегии посвящено почти 15 отрывков.
Напоследок Эпиктет описывает своего рода уловку, архетип, который он предлагает культивировать в себе. Предполагается, что вы становитесь в некотором роде молчаливым человеком: люди говорят всякую чушь, а вы спокойно их игнорируете.
Воззрения, о которых мы сегодня поговорим в контексте западной традиции, наиболее ясно изложены в трудах философа Эпиктета.
Как вы знаете, он жил приблизительно в 50–130 гг н.э. Он родился в грекоязычной Малой Азии и жил в Римской Империи. В раннем детстве и юношестве он был рабом. Мы точно не знаем, в каком возрасте он стал свободным, однако в конце концов его рабство закончилось, и он изучил труды и философские каноны стоицизма.
До наших дней сохранились два произведения, написанные с его слов. Первое – это большой четырехтомник его рассуждений по целому ряду тем: вопросы метафизики или вопросы об устройстве мира, вопросы эпистемологии или вопросы о том, как мы должны понимать мир, а также вопросы этики.
Вдобавок к этому сохранилась необыкновенная книга, которую мы разбираем сегодня. Это небольшое сочинение, известное как «Энхиридион», которое, как и в случае с Аристотелем, было записано одним из учеников Эпиктета и сохранилось в такой форме.
Эта книга сохраняла огромное влияние в Западной традиции в течение практически двух тысяч лет; даже Джон Адамс, второй президент Соединенных Штатов, держал эту книгу в своей коллекции в ее латинском издании 1715 года.
Еще один интересный с точки зрения истории факт об этой книге заключается в том, что впервые на английский язык ее перевела Элизабет Картер, великая писательница 18 века. Хотя мы работаем с более современным переводом.
В этой работе Эпиктет берется за рассмотрение многих принципов классического стоицизма. В рамках нашего курса мы познакомились с трудами Платона – системного философа. У него были свои взгляды на всё, и он придерживался определенных принципов рационалистической, формалистической и идеалистической философий. Мы познакомились и с трудами Аристотеля, в частности с «Никомаховой этикой».
Наряду с этими двумя традициями – традицией Платона и традицией Аристотеля – античный мир породил целый ряд других системных философских течений, которые предлагают свою интерпретацию всех основополагающих вопросов, волнующих человечество. Среди них особым образом выделяется течение, известное как стоицизм.
Рассматривая основополагающие метафизические факты о реальности, стоики делали вывод, что сам мир является единством органического и физического, и это единство управляется так называемым Логосом или божественным разумом. По мнению стоиков, в мире царит определенный порядок. Ответственность человека, с учетом этого порядка, заключается во взращивании определенного вида добродетели. В картине мира стоиков быть добродетельным — значит действовать сообразно тому, что, как подсказывает ум, требует природа; быть добродетельным — значит следовать этому порядку и не противостоять тому, что предопределено.
Неудивительно, что элементы стоической традиции находят отражение в более поздних теистических направлениях. В некотором смысле стоическое представление о том, что мир упорядочен и управляем божественным разумом, лежит в основе многих религиозных учений, знакомых вам сегодня.
Возникает вопрос: что же от вас требуется? Как вы должны действовать, если мир устроен именно так? Стоики полагают, что вам нужно принять свою судьбу как следствие силы и благости Логоса, даже если вам не под силу понять, каким именно образом он вам благоволит. А чтобы прийти к этому, необходимо умерить свои желания, избегать излишних эмоций и привести свои действия в согласие с умом.
Таким образом, современное значение термина «стоик» (тот, кто не показывает страдания перед лицом боли) отражает второй из этих аспектов. Важно отметить, что, как и в случае с другими философами, работы которых мы читаем, этот аспект – часть одного системного мировоззрения. Суть не в том, чтобы взять что-то от разных концепций, не думая, как они сочетаются между собой, а в том, что у нас есть понимание фундаментальной природы действительности и предположения о том, как нам следует поступать.
Эпиктет в своем «Энхиридионе» рассматривает лишь малую часть стоической картины мира. По сути, он составил первое в мире пособие по самопомощи. Он пытался рассказать древним римлянам, жившим в 100 году н.э., что нужно делать, чтобы жить благополучно: необходимо научиться воспринимать свой личный опыт адекватно, применяя три принципа. Во-первых, надо привести восприятие мира к такому состоянию, в котором ничто происходящее не кажется опасным. Во-вторых, надо привести желания в соответствие с окружающим миром. И в-третьих, надо организовать свои социальные отношения так, чтобы они поддерживали ваши личные намерения.
Все отрывки из книги можно разделить на три группы, соответствующие этим трем принципам. Например, когда Эпиктет говорит нам, что мы должны изменить наше восприятие мира, есть три конкретных способа, которыми мы могли бы это сделать.
Во-первых, нам нужно отнести окружающие нас вещи и явления к двум категориям: те, которые мы можем контролировать – мы поговорим об этом позже – и те, которые не можем. Во-вторых, мы должны предвидеть типичное развитие событий. Нам надо не просто знать, на что мы можем или не можем повлиять, но и эмоционально подготовиться к тому, что, скорее всего, произойдет независимо от нашего контроля. В-третьих, мы должны отдавать себе отчет в том, насколько наши суждения и личный выбор определяют воздействие наших собственных переживаний на нас. Итак, это три совета Эпиктета о работе с нашим восприятием.
Кроме того, мы перейдем к еще одной его рекомендации: философ говорит нам, что мы должны культивировать адекватные желания. Нам нужно привести свои желания в соответствие с окружающим миром, и тогда нас минует опасность многократных разочарований. Для этого необходимо пересмотреть, насколько желания совпадают с действительностью.
Обычно желания — это что-то нереальное, чего вы очень хотите. Вчера я очень сильно захотела, чтобы обильный снегопад наконец закончился, и мои дети могли пойти в школу. Однако природа мне не подчиняется. Если бы вместо этого я адаптировала свои желания под действительность и они бы соответствовали намерениям Логоса, то меня бы устроило, что мои дети играют в моем кабинете, а не в школе.
Второй совет Эпиктета в рамках стратегии культивации адекватных желаний заключается в том, что стоит использовать нашу невероятную способность проводить аналогии. Когда я показала вам задачу выбора Уэйсона, в которой были А, F, 4 и 7, вопрос был следующим: какую карту надо перевернуть, чтобы определить, будет ли на обратной стороне карты цифра 7, если на лицевой есть буква А. Задача показалась вам сложной, но затем я объяснила, что она идентична другой задаче с четырьмя картами, где с одной стороны был указан возраст, а с другой — алкогольные или безалкогольные напитки. Вопрос был следующим: какие карты нужно перевернуть для проверки истинности утверждения о том, что пить пиво может только человек старше 21 года? Внезапно вы смогли разобраться со сложной задачи, проводя аналогию с чем-то знакомым.
Эпиктет отмечает, что у нас есть навыки, позволяющие психологически дистанцироваться от чего-то. Он предлагает нам научиться соотносить более серьезные вещи с менее серьезными и таким образом использовать нашу способность к метафорической интерпретации.
Наконец, Эпиктет указывает, как важно уметь подготовить себя к неизбежным потерям. У Шелли Каган есть целый курс о том, как примириться с неизбежностью смерти. Эпиктет полагает, что после принятия этой мысли на глубинном уровне (то есть вы не просто можете произнести: «Я когда-нибудь умру», а ещё и встраиваете эту идею в вашу повседневность) то, что ранее казалось невероятно важным, внезапно перестает быть таковым.
В конце концов Эпиктет говорит о необходимости осознания, что вы будете получать негативную обратную связь со стороны социума, если будете действовать вразрез с нормами вашей культуры. И далее отрывок за отрывком описывает важность противостояния социальному давлению. Когда люди говорят о ком-то: «Вы не ищете чести и славы! Вы, должно быть, просто неудачник!», — Эпиктет отвечает: «Пускай говорят, и не беспокойтесь об их словах». Как вы видите, этой стратегии посвящено почти 15 отрывков.
Напоследок Эпиктет описывает своего рода уловку, архетип, который он предлагает культивировать в себе. Предполагается, что вы становитесь в некотором роде молчаливым человеком: люди говорят всякую чушь, а вы спокойно их игнорируете.
Глава 2. Как достичь отрешенности
Стратегия, которую Эпиктет представляет нам, состоит из трех основных частей. В следующей половине лекции я хочу пройтись по конкретным примерам. Сначала мы прочитаем сам текст Эпиктета, а затем я расскажу о некоторых конкретных воплощениях его идей в современности.
Первый абзац «Энхиридиона» — один из самых известных фрагментов философской литературы в западной традиции последних 2000 лет. Он начинается следующим образом:
«Из существующих вещей одни находятся в нашей власти, другие — нет. В нашей власти мнение, стремление, желание, уклонение — одним словом все, что является нашим. Вне пределов нашей власти — наше тело, имущество, доброе имя, государственная карьера, одним словом — все, что не наше».
Далее он указывает на ошибку, которую вы можете совершить:
«То, что в нашей власти, по природе свободно, не знает препятствий, а то, что вне пределов нашей власти, является слабым, рабским, обремененным и чужим. Итак, помни: если ты станешь рабское по природе считать свободным, а чужое своим, то будешь терпеть затруднения, горе, потрясения...», — и на каждом шагу будешь обвинять мир во всех проблемах.
Таким образом, запутавшись в том, что мы можем контролировать, а что — нет, мы переживаем затруднения, горе, потрясения и разбрасываемся обвинениями. В то же время, понимание различий между этими категориями принесет нам желанную награду:
«Но если ты будешь только свое считать своим, а чужое, как оно и есть на самом деле, чужим, никто и никогда не сможет тебя принудить, никто не сможет тебе препятствовать, а ты не станешь никого порицать, не будешь никого винить, ничего не совершишь против своей воли», — потому что в этом случае вы стремитесь контролировать только то, что уже подвластно вашему контролю.
Как следствие, «никто и никогда не сможет тебя принудить», потому что вы озабочены только тем, что зависит от вас. «Никто не сможет тебе препятствовать», никто не может повлиять на вещи, зависящие от вас.
Если кто-то из вашего окружения участвовал в программах самопомощи, отражающие идеи Эпиктета, то вы знаете, что в основе современной системы двенадцати шагов лежит молитва — предположительно, за авторством Рейнгольда Нибура, — которая является интерпретацией выше предложенного утверждения.
Это Молитва безмятежности. Её текст можно найти в интернете: «Боже, дай мне спокойствие, чтобы принять то, что я не могу изменить, мужество, чтобы изменить то, что могу, и мудрость, чтобы знать разницу». Текст молитвы наносят на тарелки, чашки и, что самое поразительное, набивают в виде татуировки.
Совершенно очевидно, что в мировоззрении Эпиктета есть что-то такое, что отзывается в умах современных людей. И отзывается настолько сильно, что, когда я искала изображения «молитвы безмятежности», я обнаружила тысячи картинок на любом языке, который вы можете себе представить.
Таким образом, Эпиктет предложил западной традиции следующее: нужно различать, что мы можем изменить, а что не можем, и по отношению ко второй категории следует проявлять смирение, а по отношению к первой – усердие.
Эпиктет также говорит о важности управления собственными эмоциями. Для этого необходимо предвидеть, как будут разворачиваться события в тех или иных обстоятельствах, например, при походе в купальню. Когда вы собираетесь предпринять какое-то действие, советует он, напомните себе, в чем именно оно заключается.
Собрались в купальню? Подумайте о том, что там обычно происходит! Кто-то брызгается, кто-то толкается, кто-то оскорбляет других.
Если вы собираетесь ехать в аэропорт, помните, что вам придется ждать в длинной очереди. Если вы готовы к тому, что вам придется сидеть в томительном ожидании, вы можете настроиться положительно.
Скажите себе: «Я хочу пойти в купальню. Я хочу поехать в аэропорт. Я хочу пройти по обледенелым тротуарам в кампусе. Я хочу действовать таким образом, чтобы мой выбор соответствовал окружающей меня действительности». Если ваши ожидания соответствуют реальности, то горькое разочарование вас минует. «Я хочу пройтись по кампусу, но сегодня гололед. Я понимаю, что в такой день мне придётся скорее скользить, а не переставлять ноги. То, что раньше вызывало у меня раздражение, больше не нарушает моего спокойствия, поскольку не находится в моей власти».
Третье, что предлагает нам сделать Эпиктет, – это признать, что нас расстраивают не сами события, а наши суждения о них. Вы помните, как я показала вам картину «Смерть Сократа» из Метрополитен-музея, которая запечатлела его гибель от яда, и сказала, что смерть, принятая с благородством и запечатленная хорошим художником, может послужить ориентиром в размышлениях о человеческой жизни и о некоторых неизбежных вещах?
Так, Эпиктет утверждает, что людей расстраивают не предметы и события, а наши суждения об этих предметах и событиях. Например, «в смерти нет ничего ужасного, поскольку в противном случае так показалось бы и Сократу». Эпиктет полагает, что смерть страшна не сама по себе. В вопросе смерти ужасно только суждение о том, что она ужасна.
Ничто не является плохим само по себе. Только от вас зависит, позволите ли вы причинить себе вред. Когда вы учите своих детей не расстраиваться из-за бездумных насмешек одноклассников, вы объясняете им, что эти насмешки вредят им только в том случае, если они вызывают сильную эмоциональную реакцию. Если вы не позволяете причинить вам боль, ничто не сможет причинить вам боль.
Отголосок этой идеи мы находим и в шекспировском «Гамлете», в его словах о ситуации в Дании: «Значит, для вас она не тюрьма, ибо сами по себе вещи не бывают ни хорошими, ни дурными, а только в нашей оценке».
Все объекты в мире отличаются формами и размерами. Мой стол — прямоугольный. Стены аудитории — белые. Температура сейчас — такая-то. Это факты о мире. Ничто не имеет набор закрепленных валентностей. Любое событие само по себе не является хорошим или плохим. Только ваша оценка придает ему эту самую валентность. Именно в этом и заключается третья идея Эпиктета.
Философ отмечает, что желания можно формировать двумя путями. Можно хотеть, чтобы мир соответствовал вашим желаниям, а можно хотеть, чтобы ваши желания соответствовали миру. Эпиктет предпочитает второй путь. «Не требуй, чтобы события происходили так, как тебе хочется, но принимай происходящее таким, каково оно есть, и будешь счастлив». Расскажу вам, как получить то, что вы хотите со стопроцентной гарантией: вы должны захотеть то, что получаете. Если вы хотите то, что получаете, вы получите то, что хотите.
Современная философия научилась описывать эту идею в разных вариациях. Одна из них предлагает подумать о том, что из себя представляет список покупок. Это называют «направлением соответствия».
Например, если я не знакома с философией Эпиктета, то, составляя список покупок, я вношу туда яблоки, брокколи, лимоны или что-то еще. Затем я иду в магазин, где исполнение моего желания зависит от того, есть ли там эти товары.
Вы, развеяв это блаженное неведение, идете в магазин, смотрите, что там есть, достаете листок бумаги и составляете свой список: все те же яблоки, брокколи и лимоны.
Пока что разницы между нами нет никакой, даже несмотря на то, что ваша стратегия – привести свои желания в соответствие с миром, а моя – попытаться привести мир в соответствие с моими желаниями. Но что произойдет, когда в магазине закончатся брокколи?
Меня ожидает разочарование, так как действительность не соответствует моим желаниям. Вы же, напротив, приспосабливаете свои желания к миру. Вы хотите того, что вы получаете. Вы меняете свой список покупок, и у вас все хорошо. Идея Эпиктета заключается в том, что если вы формируете свои желания согласно тому, как устроен мир вокруг вас, то вы никогда не испытаете горькое разочарование.
Следующая идея Эпиктета описана в 7 отрывке через одну аналогию. Он пишет: «...подобно тому, как во время морского плавания, когда корабль стал на якорь, ты, если выйдешь набрать воды, мимоходом подберешь ракушку или корку тыквы. Нужно, однако, думать о своем корабле и постоянно оборачиваться, не позовет ли кормчий. И если позовет, нужно оставить все это, дабы тебя не бросили на корабль связанным, как скотину».
Мысль заключается в следующем: живите, наслаждайтесь миром сколько хотите, но не привязывайтесь ни к чему. Когда появляется что-то более важное, помните о своих приоритетах. Эпиктет продолжает: «Так и в жизни ничто не мешает, если вместо тыквенной корки и ракушки будут даны тебе жена и ребенок. Если позовет кормчий, оставь все это и не оборачиваясь беги на корабль». Перенесите отношение к вещам, чью быстротечность вы признаете, на вещи, чья быстротечность приносит вам боль.
«Если ты разбил свой кувшин, говори: это всего лишь кувшин. Если твой ребенок пропал, говори: это всего лишь ребенок».
Так выглядит логичное продолжение воззрений Эпиктета. В молитве безмятежности они звучали отлично. В продуктовом магазине звучали неплохо. В случае с женой и ребенком звучат как-то тревожно. Что же все-таки происходит? Этот вопрос я оставлю вам на размышление.
Первый абзац «Энхиридиона» — один из самых известных фрагментов философской литературы в западной традиции последних 2000 лет. Он начинается следующим образом:
«Из существующих вещей одни находятся в нашей власти, другие — нет. В нашей власти мнение, стремление, желание, уклонение — одним словом все, что является нашим. Вне пределов нашей власти — наше тело, имущество, доброе имя, государственная карьера, одним словом — все, что не наше».
Далее он указывает на ошибку, которую вы можете совершить:
«То, что в нашей власти, по природе свободно, не знает препятствий, а то, что вне пределов нашей власти, является слабым, рабским, обремененным и чужим. Итак, помни: если ты станешь рабское по природе считать свободным, а чужое своим, то будешь терпеть затруднения, горе, потрясения...», — и на каждом шагу будешь обвинять мир во всех проблемах.
Таким образом, запутавшись в том, что мы можем контролировать, а что — нет, мы переживаем затруднения, горе, потрясения и разбрасываемся обвинениями. В то же время, понимание различий между этими категориями принесет нам желанную награду:
«Но если ты будешь только свое считать своим, а чужое, как оно и есть на самом деле, чужим, никто и никогда не сможет тебя принудить, никто не сможет тебе препятствовать, а ты не станешь никого порицать, не будешь никого винить, ничего не совершишь против своей воли», — потому что в этом случае вы стремитесь контролировать только то, что уже подвластно вашему контролю.
Как следствие, «никто и никогда не сможет тебя принудить», потому что вы озабочены только тем, что зависит от вас. «Никто не сможет тебе препятствовать», никто не может повлиять на вещи, зависящие от вас.
Если кто-то из вашего окружения участвовал в программах самопомощи, отражающие идеи Эпиктета, то вы знаете, что в основе современной системы двенадцати шагов лежит молитва — предположительно, за авторством Рейнгольда Нибура, — которая является интерпретацией выше предложенного утверждения.
Это Молитва безмятежности. Её текст можно найти в интернете: «Боже, дай мне спокойствие, чтобы принять то, что я не могу изменить, мужество, чтобы изменить то, что могу, и мудрость, чтобы знать разницу». Текст молитвы наносят на тарелки, чашки и, что самое поразительное, набивают в виде татуировки.
Совершенно очевидно, что в мировоззрении Эпиктета есть что-то такое, что отзывается в умах современных людей. И отзывается настолько сильно, что, когда я искала изображения «молитвы безмятежности», я обнаружила тысячи картинок на любом языке, который вы можете себе представить.
Таким образом, Эпиктет предложил западной традиции следующее: нужно различать, что мы можем изменить, а что не можем, и по отношению ко второй категории следует проявлять смирение, а по отношению к первой – усердие.
Эпиктет также говорит о важности управления собственными эмоциями. Для этого необходимо предвидеть, как будут разворачиваться события в тех или иных обстоятельствах, например, при походе в купальню. Когда вы собираетесь предпринять какое-то действие, советует он, напомните себе, в чем именно оно заключается.
Собрались в купальню? Подумайте о том, что там обычно происходит! Кто-то брызгается, кто-то толкается, кто-то оскорбляет других.
Если вы собираетесь ехать в аэропорт, помните, что вам придется ждать в длинной очереди. Если вы готовы к тому, что вам придется сидеть в томительном ожидании, вы можете настроиться положительно.
Скажите себе: «Я хочу пойти в купальню. Я хочу поехать в аэропорт. Я хочу пройти по обледенелым тротуарам в кампусе. Я хочу действовать таким образом, чтобы мой выбор соответствовал окружающей меня действительности». Если ваши ожидания соответствуют реальности, то горькое разочарование вас минует. «Я хочу пройтись по кампусу, но сегодня гололед. Я понимаю, что в такой день мне придётся скорее скользить, а не переставлять ноги. То, что раньше вызывало у меня раздражение, больше не нарушает моего спокойствия, поскольку не находится в моей власти».
Третье, что предлагает нам сделать Эпиктет, – это признать, что нас расстраивают не сами события, а наши суждения о них. Вы помните, как я показала вам картину «Смерть Сократа» из Метрополитен-музея, которая запечатлела его гибель от яда, и сказала, что смерть, принятая с благородством и запечатленная хорошим художником, может послужить ориентиром в размышлениях о человеческой жизни и о некоторых неизбежных вещах?
Так, Эпиктет утверждает, что людей расстраивают не предметы и события, а наши суждения об этих предметах и событиях. Например, «в смерти нет ничего ужасного, поскольку в противном случае так показалось бы и Сократу». Эпиктет полагает, что смерть страшна не сама по себе. В вопросе смерти ужасно только суждение о том, что она ужасна.
Ничто не является плохим само по себе. Только от вас зависит, позволите ли вы причинить себе вред. Когда вы учите своих детей не расстраиваться из-за бездумных насмешек одноклассников, вы объясняете им, что эти насмешки вредят им только в том случае, если они вызывают сильную эмоциональную реакцию. Если вы не позволяете причинить вам боль, ничто не сможет причинить вам боль.
Отголосок этой идеи мы находим и в шекспировском «Гамлете», в его словах о ситуации в Дании: «Значит, для вас она не тюрьма, ибо сами по себе вещи не бывают ни хорошими, ни дурными, а только в нашей оценке».
Все объекты в мире отличаются формами и размерами. Мой стол — прямоугольный. Стены аудитории — белые. Температура сейчас — такая-то. Это факты о мире. Ничто не имеет набор закрепленных валентностей. Любое событие само по себе не является хорошим или плохим. Только ваша оценка придает ему эту самую валентность. Именно в этом и заключается третья идея Эпиктета.
Философ отмечает, что желания можно формировать двумя путями. Можно хотеть, чтобы мир соответствовал вашим желаниям, а можно хотеть, чтобы ваши желания соответствовали миру. Эпиктет предпочитает второй путь. «Не требуй, чтобы события происходили так, как тебе хочется, но принимай происходящее таким, каково оно есть, и будешь счастлив». Расскажу вам, как получить то, что вы хотите со стопроцентной гарантией: вы должны захотеть то, что получаете. Если вы хотите то, что получаете, вы получите то, что хотите.
Современная философия научилась описывать эту идею в разных вариациях. Одна из них предлагает подумать о том, что из себя представляет список покупок. Это называют «направлением соответствия».
Например, если я не знакома с философией Эпиктета, то, составляя список покупок, я вношу туда яблоки, брокколи, лимоны или что-то еще. Затем я иду в магазин, где исполнение моего желания зависит от того, есть ли там эти товары.
Вы, развеяв это блаженное неведение, идете в магазин, смотрите, что там есть, достаете листок бумаги и составляете свой список: все те же яблоки, брокколи и лимоны.
Пока что разницы между нами нет никакой, даже несмотря на то, что ваша стратегия – привести свои желания в соответствие с миром, а моя – попытаться привести мир в соответствие с моими желаниями. Но что произойдет, когда в магазине закончатся брокколи?
Меня ожидает разочарование, так как действительность не соответствует моим желаниям. Вы же, напротив, приспосабливаете свои желания к миру. Вы хотите того, что вы получаете. Вы меняете свой список покупок, и у вас все хорошо. Идея Эпиктета заключается в том, что если вы формируете свои желания согласно тому, как устроен мир вокруг вас, то вы никогда не испытаете горькое разочарование.
Следующая идея Эпиктета описана в 7 отрывке через одну аналогию. Он пишет: «...подобно тому, как во время морского плавания, когда корабль стал на якорь, ты, если выйдешь набрать воды, мимоходом подберешь ракушку или корку тыквы. Нужно, однако, думать о своем корабле и постоянно оборачиваться, не позовет ли кормчий. И если позовет, нужно оставить все это, дабы тебя не бросили на корабль связанным, как скотину».
Мысль заключается в следующем: живите, наслаждайтесь миром сколько хотите, но не привязывайтесь ни к чему. Когда появляется что-то более важное, помните о своих приоритетах. Эпиктет продолжает: «Так и в жизни ничто не мешает, если вместо тыквенной корки и ракушки будут даны тебе жена и ребенок. Если позовет кормчий, оставь все это и не оборачиваясь беги на корабль». Перенесите отношение к вещам, чью быстротечность вы признаете, на вещи, чья быстротечность приносит вам боль.
«Если ты разбил свой кувшин, говори: это всего лишь кувшин. Если твой ребенок пропал, говори: это всего лишь ребенок».
Так выглядит логичное продолжение воззрений Эпиктета. В молитве безмятежности они звучали отлично. В продуктовом магазине звучали неплохо. В случае с женой и ребенком звучат как-то тревожно. Что же все-таки происходит? Этот вопрос я оставлю вам на размышление.
Глава 3. Боэций и Утешение философией
А мы переходим к следующему тексту, который нужно было прочитать к сегодняшнему занятию. Это великое произведение, которое было написано примерно в 524 году человеком, чей жизненный путь пошел в направлении, практически полностью противоположном пути Эпиктета. Как вы помните, Эпиктет родился в рабстве, и, получив свободу, попытался осмыслить свой жизненный опыт. Боэций, напротив, родился в знатной семье, в молодости был чрезвычайно успешным политиком, имел двух сыновей, которые впоследствии стали чрезвычайно успешными политическими деятелями. А в зрелом возрасте он попал в тюрьму за измену.
И, поскольку «Утешение философией» было одним из самых читаемых произведений своей эпохи – его веками читали почти все, – у нас есть великолепные иллюстрированные рукописи, которые рассказывают эту историю.
В темнице, в заключении, где Боэций мучается и страдает, он утешает себя, вступая в воображаемый разговор с фигурой, которую он называет Философией.
Рассуждения Философии во многом похожи на размышления Эпиктета. Она говорит, что есть Колесо фортуны. Иногда все начинается плохо и становится лучше. Иногда все начинается лучше и заканчивается плохо. Но неизбежно возникает круговорот приобретений и потерь. По мнению Боэция, признание того, что сделать с этим ничего нельзя и можно лишь принять, что жизнь работает именно так, – все это дарует невероятное чувство свободы. Признание того, что обладание чем-либо идет рука об руку с перспективой утраты, позволяет нам смириться с утратой всего, что у нас было раньше.
И, поскольку «Утешение философией» было одним из самых читаемых произведений своей эпохи – его веками читали почти все, – у нас есть великолепные иллюстрированные рукописи, которые рассказывают эту историю.
В темнице, в заключении, где Боэций мучается и страдает, он утешает себя, вступая в воображаемый разговор с фигурой, которую он называет Философией.
Рассуждения Философии во многом похожи на размышления Эпиктета. Она говорит, что есть Колесо фортуны. Иногда все начинается плохо и становится лучше. Иногда все начинается лучше и заканчивается плохо. Но неизбежно возникает круговорот приобретений и потерь. По мнению Боэция, признание того, что сделать с этим ничего нельзя и можно лишь принять, что жизнь работает именно так, – все это дарует невероятное чувство свободы. Признание того, что обладание чем-либо идет рука об руку с перспективой утраты, позволяет нам смириться с утратой всего, что у нас было раньше.
Глава 4. Стокдейл и практическое значение отрешенности
В заключительной части лекции я хочу вернуться к вопросу о том, как с пользой применить эти философские труды в полевых условиях. Адмирал Джеймс Стокдейл был заключен в тюрьму вместе с Джоном Маккейном в Ханое во время Вьетнамской войны, а также баллотировался на пост вице-президента – что, как я понимаю, произошло ещё до вашего рождения.
В своих мемуарах, которые мы читали к сегодняшнему дню, он рассказывает, что изучал труды классической философской традиции. Он читал Эпиктета и кучу других стоиков; он прочел «Илиаду» и «Одиссею». И все это стало частью его натуры, а затем во Вьетнаме с ним произошло следующее:
«Это случилось 9 сентября 1965 года». Я сейчас читаю отрывок из его книги. «На скорости в 500 узлов я был подбит на уровне верхушек деревьев в маленьком самолете А4; самолет загорелся и управление стало невозможным. Я катапультировался. После этого у меня было тридцать секунд, чтобы в последний раз насладиться свободой, прежде чем я приземлился на главной улице маленькой деревни; да поможет мне бог, я прошептал себе под нос: «Впереди по меньшей мере пять лет. Я покидаю мир техники и вступаю в мир Эпиктета».
«В голове после катапультирования сразу всплыл “Энхиридион”», – тут Стокдейл приводит тот первый абзац, который мы читали несколько минут назад. Он продолжает: «...Осознание того, что стоик всегда хранит в голове вещи категории А (то, чем он может управлять) отдельно от вещей категории Б (того, чем он управлять не может). Другими словами, это те вещи, на которые он может влиять посредством своей свободной воли, и те, на которые не может».
Всё, что вы не можете контролировать – а в плену и под пытками таких вещей огромное множество – это внешнее. Стокдейл пишет: «Если я буду желать внешнего, я обречен на страх и тревогу. Мне нужно избавиться от мысли, что все это изменится. Однако – и это критически важно – все в категории А зависит от меня. Все подчиняется мне, моей воле, и именно на этом мне надлежит полностью сосредоточиться. К этой категории относятся следующие явления: мои мнения, мои цели, мое отвращение, мое горе, моя радость, мои суждения, мое отношение к происходящему, мое собственное добро, мое собственное зло — мой внутренний стержень». Пребывая в обстоятельствах, давление которых сложно даже вообразить, Стокдейл говорит: «Мой внутренний стержень и моя реакция на эти вещи зависят от меня».
И он продолжает описывать опыт пыток, используя метафору, которую мы уже неоднократно видели в других текстах: «Под пытками и потом, после, мы раздумывали о некотором предательстве, которое совершили по отношению к себе и к тому, что мы отстаивали. Именно там я узнал, что такое стоический вред, – здесь откликается понятие «морального вреда», о котором мы говорили, когда обсуждали работу Джонатана Шэя. – Сломанное плечо, сломанная кость в спине, дважды сломанная нога были пустяками по сравнению с этим».
Эпиктет пишет: «Ты утратишь в себе честное, совестливое, порядочное. Иного большего вреда, чем это, не ищи». Наибольший вред возникает в экстремальных ситуациях, которые заставляют людей обнаружить в себе нечто, о чем они предпочли бы не знать.
Платон говорит: «Продав свою дочь или отдав ее в рабство, вы не будете рады тому золоту, что за нее получили. Что же тогда с золотом, полученным за продажу или порабощение души?» Здесь он выражает, в сущности, похожую идею. Когда мы читаем о предательстве идеалов в рассуждениях Джонатана Шэя, мы понимаем, что именно это наносит моральный вред. Когда подопытные Милгрэма обнаруживали, что совершают поступки, которые им отвратительны, они дрожали, их трясло, они чувствовали разлад в своей душе. Снова мы находим ответ на задачу Главкона.
Заметьте, что Стокдейл, принимая большую часть философии Эпиктета, отвергает момент про жену и тыквенную корку. То есть он отказывается считать, что социальные отношения не важны. В следующем абзаце он пишет:
«Едва ли хоть один американец, выйдя из одиночного заключения в общий блок, не сказал в ответ на попытку завязать разговор нечто вроде: “Ты не захочешь со мной разговаривать. Я – предатель”. Но поскольку мы все были одинаково беззащитными, кажется, в каждом случае ответ был примерно таким: “Послушай, приятель. Все мы здесь такие. Ты бы слышал, что я там сказал. Забудь. Лучше расскажи мне о себе. Как тебя зовут?”»
Осознание того, что рядом есть люди, готовые принять вас, выслушать ваш рассказ о травмирующем опыте, оказалось (и я снова цитирую) «...поворотным моментом в жизни большинства вновь прибывших заключенных, которые только-только прошли первичный допрос и пытку холодной водой».
Таким образом, вопрос, который перед нами ставит текст Стокдейла, следующий: возможно ли принять часть философии Эпиктета, не принимая её целиком? Возможно ли регулировать наши желания так, чтобы мы не ожидали от мира большего, чем можем получить, и при этом не теряли способность выстраивать глубокие связи с другими людьми? У меня нет для вас ответа, но я думаю, что поразмышлять об этом стоит.
В своих мемуарах, которые мы читали к сегодняшнему дню, он рассказывает, что изучал труды классической философской традиции. Он читал Эпиктета и кучу других стоиков; он прочел «Илиаду» и «Одиссею». И все это стало частью его натуры, а затем во Вьетнаме с ним произошло следующее:
«Это случилось 9 сентября 1965 года». Я сейчас читаю отрывок из его книги. «На скорости в 500 узлов я был подбит на уровне верхушек деревьев в маленьком самолете А4; самолет загорелся и управление стало невозможным. Я катапультировался. После этого у меня было тридцать секунд, чтобы в последний раз насладиться свободой, прежде чем я приземлился на главной улице маленькой деревни; да поможет мне бог, я прошептал себе под нос: «Впереди по меньшей мере пять лет. Я покидаю мир техники и вступаю в мир Эпиктета».
«В голове после катапультирования сразу всплыл “Энхиридион”», – тут Стокдейл приводит тот первый абзац, который мы читали несколько минут назад. Он продолжает: «...Осознание того, что стоик всегда хранит в голове вещи категории А (то, чем он может управлять) отдельно от вещей категории Б (того, чем он управлять не может). Другими словами, это те вещи, на которые он может влиять посредством своей свободной воли, и те, на которые не может».
Всё, что вы не можете контролировать – а в плену и под пытками таких вещей огромное множество – это внешнее. Стокдейл пишет: «Если я буду желать внешнего, я обречен на страх и тревогу. Мне нужно избавиться от мысли, что все это изменится. Однако – и это критически важно – все в категории А зависит от меня. Все подчиняется мне, моей воле, и именно на этом мне надлежит полностью сосредоточиться. К этой категории относятся следующие явления: мои мнения, мои цели, мое отвращение, мое горе, моя радость, мои суждения, мое отношение к происходящему, мое собственное добро, мое собственное зло — мой внутренний стержень». Пребывая в обстоятельствах, давление которых сложно даже вообразить, Стокдейл говорит: «Мой внутренний стержень и моя реакция на эти вещи зависят от меня».
И он продолжает описывать опыт пыток, используя метафору, которую мы уже неоднократно видели в других текстах: «Под пытками и потом, после, мы раздумывали о некотором предательстве, которое совершили по отношению к себе и к тому, что мы отстаивали. Именно там я узнал, что такое стоический вред, – здесь откликается понятие «морального вреда», о котором мы говорили, когда обсуждали работу Джонатана Шэя. – Сломанное плечо, сломанная кость в спине, дважды сломанная нога были пустяками по сравнению с этим».
Эпиктет пишет: «Ты утратишь в себе честное, совестливое, порядочное. Иного большего вреда, чем это, не ищи». Наибольший вред возникает в экстремальных ситуациях, которые заставляют людей обнаружить в себе нечто, о чем они предпочли бы не знать.
Платон говорит: «Продав свою дочь или отдав ее в рабство, вы не будете рады тому золоту, что за нее получили. Что же тогда с золотом, полученным за продажу или порабощение души?» Здесь он выражает, в сущности, похожую идею. Когда мы читаем о предательстве идеалов в рассуждениях Джонатана Шэя, мы понимаем, что именно это наносит моральный вред. Когда подопытные Милгрэма обнаруживали, что совершают поступки, которые им отвратительны, они дрожали, их трясло, они чувствовали разлад в своей душе. Снова мы находим ответ на задачу Главкона.
Заметьте, что Стокдейл, принимая большую часть философии Эпиктета, отвергает момент про жену и тыквенную корку. То есть он отказывается считать, что социальные отношения не важны. В следующем абзаце он пишет:
«Едва ли хоть один американец, выйдя из одиночного заключения в общий блок, не сказал в ответ на попытку завязать разговор нечто вроде: “Ты не захочешь со мной разговаривать. Я – предатель”. Но поскольку мы все были одинаково беззащитными, кажется, в каждом случае ответ был примерно таким: “Послушай, приятель. Все мы здесь такие. Ты бы слышал, что я там сказал. Забудь. Лучше расскажи мне о себе. Как тебя зовут?”»
Осознание того, что рядом есть люди, готовые принять вас, выслушать ваш рассказ о травмирующем опыте, оказалось (и я снова цитирую) «...поворотным моментом в жизни большинства вновь прибывших заключенных, которые только-только прошли первичный допрос и пытку холодной водой».
Таким образом, вопрос, который перед нами ставит текст Стокдейла, следующий: возможно ли принять часть философии Эпиктета, не принимая её целиком? Возможно ли регулировать наши желания так, чтобы мы не ожидали от мира большего, чем можем получить, и при этом не теряли способность выстраивать глубокие связи с другими людьми? У меня нет для вас ответа, но я думаю, что поразмышлять об этом стоит.
Эпиктет, «Энхиридион».
Стокдейл, «Мужество под огнем».
Боэций, «Утешение философией».
Хайдт, «Гипотеза счастья», Глава 8 (стр. 155-180).
Стокдейл, «Мужество под огнем».
Боэций, «Утешение философией».
Хайдт, «Гипотеза счастья», Глава 8 (стр. 155-180).
© 2020-2022 Сигнум Россия.
Автономная некоммерческая организация Центр содействия образованию и развитию гуманитарных и социальных наук «Сигнум»
Автономная некоммерческая организация Центр содействия образованию и развитию гуманитарных и социальных наук «Сигнум»
