Я хочу начать с момента, на котором мы остановились на прошлой лекции. Мы рассматривали книгу Джонатана Шэя «Ахилл во Вьетнаме» и обсуждали, чем приходится расплачиваться за поступки, совершенные вопреки моральным убеждениям или понятиям о справедливости.
В 1961 году в газетах Нью-Хейвена напечатали следующее объявление: «Внимание всем. Мы заплатим 4 доллара в час — достаточно много для того времени, — за участие в исследовании памяти. Нам нужна помощь 500 жителей Нью-Хейвена в научном исследовании памяти и внимания. Эксперимент состоится в Йельском университете. Каждый участник получит 4 доллара в час и 0,5 доллара на дорогу. Больше от вас ничего не требуется. Вы можете выбрать любое удобное для вас время. Не требуется никаких специальных навыков или образования. Приглашаем людей всех профессий».
Когда люди ответили на это объявление, их пригласили в знакомое вам здание Линсли-Читтенден-Холла, где и проходил эксперимент Милгрэма. Форма здания тогда отличалась, но фасад был величественным, а лаборатория первоклассной.
Испытуемые вошли, и им сообщили, что предмет исследования — обучение и память. Есть две роли — учитель и ученик. На каждом листке бумаги предварительно написали «учитель», поэтому во время «жребия» все пришедшие оказывались «учителями». «Учеником» же всегда был сотрудник лаборатории.
В эксперименте приняли участие 40 человек в возрасте от 20 до 50 лет разных профессий и уровня образования. Все они знали только то, что цель эксперимента — изучить роль наказания в процессе обучения. Вторым неизменным участником исследования, «учеником», стал сорокасемилетний бухгалтер ирландско-американского происхождения, которого все испытуемые описали как приятного человека. Ему показывали несколько пар слов, и каждый раз, когда «ученик» выбирал неправильное соответствие, «учителя» должны были бить его током.
За ходом исследования наблюдал третий человек — экспериментатор. Он был суровым, безразличным тридцатиоднолетним учителем биологии. «Ученик» и экспериментатор были одни и те же в каждом случае, а «учителя» менялись.
Задача состояла в следующем: перед участниками было устройство с рядом переключателей, которые были подписаны так: «легкий удар» (15 вольт, 30 вольт, 45 вольт, 60 вольт и так далее — сила удара увеличивалась с шагом в 15 вольт), «интенсивный удар» (255, 270, 285, 300 вольт), «опасный удар», и, наконец, «ХХХ» — самый мощный удар.
До начала эксперимента каждый из участников получал удар в 45 вольт, который большинство из них оценили в 75 вольт. То есть они чувствовали, насколько это сильный удар. После этого «учителям» сообщили, что за каждую ошибку они должны будут наносить «ученику» удар током.
Сразу отмечу, что до проведения исследования Милгрэм опросил группу старших психологов Йельского университета. По их предположению, не более 3% испытуемых должны были нанести удар током на двадцатом уровне (ниже опасного) и практически никто не должен был дойти до высокого уровня.
Вместо этого, как вы знаете, 100% «учителей» наносили легкие удары (15, 30, 45, 60 вольт) и 88% из них дошли до самых сильных (255, 270, 285, 300 вольт). Когда участники выражали недовольство, экспериментатор использовал такие фразы: «Пожалуйста, продолжайте», или «Эксперимент обязательно надо продолжить», или «У вас нет другого выбора, вы должны продолжить». Другие способы давления не использовались. Тем не менее, 68% испытуемых дошли до уровня «опасный, сильный удар» и 65% — до самого последнего уровня.
На этот необычный факт так часто обращали внимание, что в результате Милгрэму предложили исследовать причины такого поведения. Вообще, на этот эксперимент Милгрэма подтолкнула мысль о том, чем можно объяснить поведение обычных немецких граждан в нацистской Германии.
Тем не менее, говоря об исследовании Милгрэма, я хочу особенно отметить чувства, возникавшие у испытуемых, когда они понимали, что причиняют боль другим.
Психологическая реакция испытуемых напоминает ту, о которой мы читали в книге Джонатана Шэя. Многие испытуемые проявляли «признаки нервозности, особенно при нанесении более мощных ударов. В большом числе случаев степень напряжения достигала крайних значений, редко наблюдаемых у испытуемых в лаборатории. Они заметно потели, заикались, кусали губы, стонали, впивались ногтями в свою кожу».
Такое поведение было типично для испытуемых. Если вы посмотрите фильм, который Милгрэм снял во время проведения экспериментов, то сможете услышать спокойный голос экспериментатора и увидеть волнение испытуемых.
Вот, что показано в фильме: «Можно было бы предположить, — говорит Милгрэм, — что испытуемый просто прекратит эксперимент или поведет себя так, как подсказывает ему совесть». Но этого не произошло. Наоборот, реакции испытуемых были противоречивы, а эмоциональное напряжение высоко. По рассказам одного из наблюдателей, он видел, как в лабораторию вошел спокойно улыбающийся и уверенный в себе бизнесмен. Через двадцать минут он дергался и заикался, постоянно дергал себя за мочку уха, крутил руки. В какой-то момент он прижал кулак ко лбу и пробормотал: «О Боже, давайте прекратим это»,— но все равно продолжал реагировать на каждое слово экспериментатора и повиновался до конца.
Это удивительная человеческая черта. С одной стороны, кажется, что мы умеем определять, когда можем смириться с чем-то без ущерба для себя и сделать это, а когда — нет. С другой стороны, при определенных условиях мы готовы делать даже то, с чем мириться не хотим. Эту способность можно использовать как во благо, так и во вред. Если кто-то состоит в спортивных командах, то он понимает, что значит выйти за пределы своих возможностей. Вы достигаете таких результатов, которые раньше казались вам немыслимыми.
Однако часто все заканчивается тем, что мы совершаем те поступки, к которым испытываем отвращение. И за это приходится расплачиваться психологически. Это второй ответ на задачу Главкона, которую мы обсуждали на первой лекции, говоря о том, что влечет за собой нарушение моральных принципов.