Итак, давайте теперь перейдем к сути сегодняшнего материала. Чего же добивается Главкон, брат Платона, в разговоре с Сократом? Есть три вопроса, на которые он хочет ответить. Во-первых, он хочет сказать пару слов о природе и происхождении справедливости. Как люди начинают вести себя сообща, и что мы имеем в виду, когда говорим о нормах справедливости?
Мы обсудим эту тему, когда доберемся до Гоббса, поэтому сегодня я больше не буду затрагивать конкретный аргумент Главкона. Вместо этого я хотела бы сосредоточиться на втором и третьем вопросах Главкона.
Во-первых, он утверждает, что люди действуют справедливо с неохотой. И что единственная причина, по которой люди действуют и подчиняются законам морали, заключается в том, что таким образом они зарабатывают хорошую репутацию. И второе — утверждение Главкона о том, что они правы.
Итак, текст начинается с фундаментального противопоставления. И оно полезно не только в рамках дискуссии Главкона о справедливости, но и является основополагающим во всей работе Платона: это несоразмерность между тем, какими вещи кажутся, и тем, какие они есть. И очень важно осознать, что кажущееся и сущее могут быть разделены, и что в некоторых случаях мы заботимся о том, как вещи выглядят, а в других — о том, каковы они на самом деле.
Итак, текст фактически начинается с вызова, который Главкон бросает Сократу. Он спрашивает: хотите ли вы создать кажимость того, что мы убеждены, что лучше быть справедливыми, или вы действительно хотите убедить нас? Очевидно, цель Сократа — последнее. Он хочет заниматься истинным убеждением.
Далее тему противопоставления кажимости и истинности поднимет Главкон. Он спрашивает Сократа: есть ли ценность в том, чтобы быть справедливым, или ценность справедливости заключается лишь в том, чтобы таковым казаться?
Итак, на первых страницах мы уже различаем три вида ценности вещей. Вещи могут быть внутренне ценными — то есть ценными самоцельно, только потому, что они есть. Здесь Сократ приводит пример таких вещей, как радость и безобидные удовольствия. Эти вещи важны не потому, что они дают нам что-то дополнительно, а мы просто ценим их как самоцель.
И, напротив, есть вещи чисто инструментальной ценности. Вещи, которые ценны как средства. Которые ценны тем, что позволяют нам делать что-то еще, или тем, что кажутся особыми. Под эту категорию попадают, например, деньги, которые, позвольте вам напомнить, ценны не как самоцель, а как средство достижения других целей. Или такие вещи, как кажущаяся опасность. Это то, что вы пытаетесь сделать в эволюционном смысле, или как нация, чтобы предотвратить нападение других на вас, вне зависимости от того, опасны ли вы. Важно то, что вы кажетесь опасными.
И есть, конечно, вещи, которые ценны в обоих смыслах. По словам Сократа, такой — зрение. Мы ценим зрение и потому, что оно позволяет нам делать вещи, и потому, что оно приносит удовольствие само по себе. Или здоровье. Или учение. Или знание. И вопрос, который вызывает спор между Главконом и Сократом, заключается в том, к какой категории относится справедливость.
И если бы сейчас у нас были кликеры, у меня бы была возможность разбудить всех вас, спросив, к какой категории, по мнению Главкона, относится справедливость, а к какой категории — по мнению Сократа. Давайте тогда воспользуемся устаревшей технологией — я попрошу вас поднять руки. К какой из категорий: внутренне ценной, инструментально ценной или к обеим вместе, по мнению Глаукона, — относится справедливость? Кто из вас думает, что он считает справедливость просто внутренне ценной? [пауза] Кто думает, что он считает это просто инструментально ценным? [пауза] Кто думает, что он полагает, будто это и то, и другое? [пауза]
А теперь Сократ. Внутренне ценная? [пауза] Инструментально ценная? [пауза] И то, и другое? [пауза]
Итак, это спор между ними. Оба они полагают, что есть ценность в том, чтобы казаться справедливыми. Но спор между ними идет о том, есть ли ценность в том, чтобы быть справедливыми. Имеет ли значение, что вы действительно действуете справедливо, или имеет значение только то, что вам кажется, что вы действуете справедливо?
И чтобы ответить на этот вопрос, Главкон, как персонаж платоновского «Государства», использует технику, которая стала и до сих пор является одной из фундаментальных техник в философской мысли. Это по сути своей применение научного метода к нашей идее. Если вы пытаетесь понять, что заставляет семя расти — нужна ли ему почва, нужна ли ему вода, нужен ли ему свет, нужен ли ему воздух, требуется ли вам сладко петь, когда вы проходите мимо него? — то, что вы делаете, это проводите контролируемый эксперимент, и вы смотрите и видите: если у вас есть семя с водой, но нет почвы, оно растет? Если у вас есть семя с воздухом, но без пения, растет ли оно?
Так Главкон использует ряд упражнений на воображение, чтобы спросить, что бы люди делали, если бы справедливое действие было «отделено» от его типичных последствий. Он просит нас представить себе кого-то, кто поступает либо справедливо, либо несправедливо. И просит подумать над его мотивацией, если бы последствия были определены.
Таким образом, в обычных случаях, если вы действуете морально, вас воспринимают как действующего морально, а если вы действуете безнравственно, вас воспринимают как действующего безнравственно. Вопрос, который он просит нас рассмотреть в истории о кольце Гига, о котором я рассказывала в прошлой лекции, заключается в том, как бы люди вели себя, если бы их воспринимали одинаково, независимо от того, как они ведут себя на самом деле. Если бы ваш безнравственный поступок был невидим для мира, если бы вы могли вести себя безнравственно, и никто бы вас не видел, так, чтобы ваша репутация оставалась невредимой, как бы вы вели себя?
Предположение Главкона, связанное с историей кольца Гига, состоит в том, что при таких обстоятельствах вы будете вести себя как безнравственный человек. Но на случай, если эта история вас не убедит, он рассказывает вторую историю после истории с кольцом Гига. Это обратная история. Предположим, что человек, поступающий по справедливости, воспринимается окружающими как несправедливый, а человек, поступающий не по справедливости, воспринимается как справедливый. Будете ли вы продолжать вести себя в соответствии с моральными устоями, имея клеймо нечестного человека?
А теперь мы можем противопоставить этот вопрос морали двум ситуациям, в первой из которых мы вполне очевидно понимаем практическую ценность чего-либо, а во втором — как практическую, так и фактическую ценность. Таким образом, если представить ситуацию, в которой вам нужно принять горькое лекарство, которое в обычных обстоятельствах должно помочь и вам станет лучше, а если вы его не принимаете, то остаетесь больным, то вы, очевидно, желая излечиться, примите лекарство.
Согласно сценарию Гига, в котором, в независимости от того, приняли ли вы лекарство — вам становится лучше. И, конечно, в обратном сценарии, где, если вы принимаете лекарство, болезнь не уходит и если не принимаете, то наоборот выздоравливаете, вы по-прежнему не захотите принять лекарство.
Если вещь имеет чисто практическую ценность, мы можем вычислить мотивационный фактор из результата, который мы получим, используя эту вещь. Вопрос вот в чем: честно ли принимать лекарство, которое мы ценим исключительно за его свойства и результат, который мы получаем после его принятия, а не из-за того, какое оно само по себе? Чтобы было яснее, рассмотрим пример со зрением.
Например, в обычных обстоятельствах, когда вы смотрите, у вас формируется визуальный образ мира, представление о расположении вещей, и соответственно, двигаясь, вы не врезаетесь в окружающие предметы. Благодаря тому, что я вижу эту трибуну, я в состоянии соотнести свое тело с ней таким образом, чтобы не врезаться в нее. Согласно теории кольца Гига, мне бы не понадобилось видеть, чтобы избежать столкновения с трибуной. Для меня становится очевидным тот факт, что в таком случае я бы все же предпочла иметь зрение, даже если бы у меня было представление о расположении окружающих предметов. Что бы я сделала согласно обратному сценарию, в котором у меня было бы зрение и способность обходить предметы, или способность обходить предметы, не видя их физически? Ответ на этот вопрос я дать не могу.
Итак, вопрос, который ставит перед вами Глаукон заключается в следующем. Является ли мораль для вас чем-то вроде простого приема лекарства? Вы следуете морали, потому что уже имеете репутацию человека, поступающего согласно ей? Или вы поступаете правильно, потому что мораль для вас как способность видеть — ценна сама по себе из-за своих свойств и того результата, который вы получаете?
Это и есть главный вопрос «Государства» Платона. Итак, на занятиях следующей недели и недели после мы прослушаем несколько предложенных ответов на этот вопрос.