Фридрих Ницше о власти, знании и нравственности

Хотя некоторая преемственность от Карла Маркса и виднеется в работах этих ученых, присутствует и большая доля отхождения от его идей. Основное отличие в том, что все они отходят от экономического редукционизма К. Маркса и акцента на экономическом интересе, подчеркивая, что основная проблема современности состоит во власти и сознании.

Проблема современной жизни состоит в том, что мы перенимаем причины нашего подчинения как такового, и каким-то образом нам необходимо самостоятельно освободиться от этого. Почему мы подчиняемся приказам? Почему в действительности мы соглашаемся быть подчиненными? Это основной вопрос, которым задаются Ф. Ницше, З. Фрейд и М. Вебер. Для них проблема кроется в нас самих и в том, как мы это решаем. В каком-то смысле они не только предвосхитили социальную теорию двадцатого века, но и были своего рода первыми теоретиками пост-модернизма, которые смирились с угнетающей природой современности и пытались выяснить, как можно превзойти ее.

Фридрих Ницше и Зигмунд Фрейд являются критическими теоретиками, в том смысле, что они критикуют человеческое сознание: что и каким образом происходит в нашей голове? Подобная постановка проблемы в связи человеческого сознания и существования похожа на критическую теорию, описанную Карлом Маркос в «Экономическо-философских рукописях 1844 года». В случае Ф. Ницше предпринимается попытка предложить критическую теорию с отсутствующей критической точкой зрения. Теория Г. Гегеля и К. Маркса, как и многие критические теории ХХ века, имеют представления о хорошем обществе и эмансипированном человеческом существовании, и более того, они критикуют реальность и общество с критической точки зрения.

Однако, Ф. Ницше отличается, ведь он, в действительности, более радикальный критический теоретик. Можно ли критически относиться к ситуации, если невозможно предсказать какой исход будет положительным? Можно ли подвергнуть понятие хорошего общества, самого «хорошо», критическому анализу? Именно такую теорию пытается предложить Ф. Ницше.

Зигмунд Фрейд тоже отличается от Г. Гегеля и К. Маркса. Он соглашается с последним в том, что мы должны найти некий критический анализ, основанный на чувственном опыте, и каким-то образом связать проблемы нашего сознания с этим опытом. В этом отношении З. Фрейд вторит К. Марксу в критике Г. Гегеля. Однако он отличается от К. Маркса, поскольку для него чувственная активность есть производство, экономическая деятельность, а З. Фрейд видит в ней сексуальный опыт. Он предлагает критику сознания, противопоставляя нас с подавленными сексуальными переживаниями из раннего периода жизни. Он считает, что следует обдумать весь опыт своих ранних сексуальных переживаний чтобы выяснить, что мы подавляем как плохие воспоминания, что позволит нам в дальнейшем иметь более здоровую психику.

Но откуда берется концепция хорошего общества и добра, которые анализирует Фридрих Ницше? Чтобы понять это, надо для начала кратко рассмотреть его биографию. Он родился в 1844 году в Германии. Его отец был лютеранским священником и вся его семья относилась к духовенству, поэтому его воспитание основывалось на религии. Во многом его работы — реакция на отца и лютеранское христианство, в котором он вырос. Он критикует идеи иудео-христианской традиции, что представляют собой не только бунт против того, на чем он был воспитан, но и попытки найти себя.

Ф. Ницше поступил в Боннский университет чтобы стать священником. Там он изучает теологию, и вскоре становится атеистом, бросая учебу. Стоит отметить, что это довольно частое явление, поскольку учащиеся в семинарии начинают понимать всю сложность теологической мысли.

В 1868 случается одно из важнейших событий в его жизни — он знакомится с величайшим композитором своего времени, Рихардом Вагнером. Через год он становится профессором классической философии в Базельском университете и преподает там в течение восьми лет, после чего уходит и посвящает свою жизнь науке.

В 1873 он встречает Пауля Рэ, немецкого философа, который оказывает на него огромное влияние и который в 1882 знакомит Ф. Ницше с Лу Саломе, его единственной, но страстной возлюбленной.

В 1888 году у него развивается психическая болезнь. История развития данного недуга может многое рассказать нам о Ф. Ницше. Он находится в Генуе, в Италии, гуляет по улицам и внезапно видит, как извозчик мстительно хлещет лошадь; вдруг Фридрих начинает обнимать лошадь, плакать, и рассудок покидает его — он впадает в глубокое психическое расстройство, от которого так никогда и не оправится. Этот инцидент демонстрирует его способность к состраданию.

Из-за своей болезни он остается в руках матери, которая ухаживает за ним вплоть до ее смерти, после чего это бремя переходит на его сестру, Элизабет. Вскоре, в 1900 году, он умирает в ее доме. Следует отметить, что Элизабет была замужем за Бернардом Фёрстером, который считается одним из прото-нацистов и фанатичным антисемитом. Б. Фёрстер был крайне увлечен идеей превосходства арийской расы, и в 1886 году основал арийскую колонию в Парагвае, куда впоследствии переехал с Элизабет. Однако его идеи не увенчались успехом и он покончил с собой, а Элизабет Ницше вернулась в Германию. После выхода Элизабет замуж, Фридрих Ницше разорвал все отношения с ней. Конечно, некоторые его высказывания звучат как антисемитизм, но в действительности он был против этой идеологии.

Несмотря на плохие отношения со своим братом, в 1894 Элизабет создает Архив Ницше, в который она собрала все неопубликованные работы и рукописи своего брата ради преследования своих целей. Она увлеклась правыми идеями и с ростом популярности нацизма стала поклонником Адольфа Гитлера. Из работ Фридриха она сфабриковала нацистскую идеологию, из-за чего долгое время его считали идеологом нацизма.

Возвращаясь к людям, близким к Фридриху Ницше. Между Лу Саломе, Паулем Рэ и самим Фридрихом возник любовный треугольник. В 1882 году происходит знакомство Ф. Ницше и Л. Саломе, и философ сразу же влюбляется в нее и надеется жениться на ней, о чем сообщает в письмах своему другу. Не имея возможности более принимать безумство философа, она переезжает в Берлин, где некоторые время живет с Паулем Рэ. Но вскоре она покидает и его, выходя замуж за лингвиста Фридриха Карла Андреаса. Тогда же она пишет совместную книгу с Ф. Ницше и П. Рэ, но так никогда и не публикует ее.

Другой не менее важный человек в жизни Ф. Ницше — Рихард Вагнер. Немецкий философ был любителем музыки с юношества, и когда он прочитал музыкальную монограмму «Тристана и Изольды» Р. Вагнера, он влюбился в это произведение. Он был поклонником героев, именно поэтому многие люди до сих пор видят в нем своего рода прото-нациста. Он любил сильных, красивых, склонных к героизму людей, таких как греков. В музыке композитора Ф. Ницше нашел отказ от сентиментализма итальянской музыки Джоаккино Россини, а также от классицизма Людвига ван Бетховена. Ф. Ницше заинтересовался Рихардом Вагнером, но тот, под влиянием своей последней жены все сильнее увлекался антисемитизмом, что привело к прекращению общения между философом и композитором.

Стоить сказать несколько слов о первой работе Ф. Ницше, «Рождение трагедии из духа музыки». Поскольку он был поклонником греческой цивилизации, его идея заключалась в том, что вся человеческая история держится на борьбе между принципами Диониса и Аполлона. Дионис олицетворял чувства и инстинкты, тогда как Аполлон олицетворял разум как таковой. Книга Ф. Ницше является противопоставлением Просвещению, разуму, победе принципов Апполона над Дионисийскими. Фридрих Ницше в каком-то смысле является постмодернистом именно из-за отвержения чрезмерного рационализма Просвещения.

В 1879 году Ф. Ницше пишет новую книгу, «Человеческое, слишком человеческое», которая отсылает к Вольтеру и в каком-то смысле овеществляет свободомыслие. Именно тогда Фридрих Ницше становится свободомыслящим и отвергает романтизм. Он утверждает, что необходимо подвергнуть критическому анализу христианские понятия добра и зла, а не признавать некий обобщенный принцип добра. Поэтому он пытается написать «К генеалогии морали», из-за чего Ф. Ницше и Р. Вагнер ступают на путь к столкновению. Теперь философ подвергает критическому анализу саму суть иудео-христианства, в то время как Р. Вагнер пишет «Парсифаль» о Святом Граале и антисемитизме.

Будучи в городке Зильс Мария в Швейцарии, он вдохновляется и пишет «Так говорил Заратустра». В этой книге он критикует иудео-христианскую мораль, которую считает подавляющей и от которой потому хочет избавиться. Главный герой книги — Заратустра, созданный по образу персидского пророка Зороастра, которого он называет первым из имморалистов, ведь признание аморальности и есть его удел. Философ пытается держаться между моралью иудео-христианства и нигилизмом, ведь он не хочет отрицать все. Он создает идею Сверхчеловека, который, в своей сути является тем, кто взял свою жизнь под контроль. Стоит отметить, что существуют некоторые стереотипы о Сверхчеловеке, что якобы он воплощение нацистской идеи. Но как мы уже отмечали раннее, Ф. Ницше был противником подобных идеологий. Сверхчеловек — это достигший самообладания человек, он отчужден, он сумел взять контроль над своей жизнью, и он способен выразить себя подлинно, без подавления цивилизацией.

Теперь Фридрих Ницше готов к написанию «К генеалогии морали». Он восстанавливает методологию генеалогии, берет что-то от Пауля Рэ, и внезапно обнаруживает «истоки морали». Тогда он представляет отличия. В чем отличия хорошего и плохого, откуда они берутся, откуда добро и зло, откуда они исходят? Ф. Ницше приходит к дихотомии, где некоторое поведение хорошее, некоторое плохое; некоторое поведение есть добро, некоторое — зло. В этом и заключается суть генеалогического метода, ему не нужен критический анализ. Различие добра и зла можно критиковать с точки зрения различия хорошего и плохого, как и наоборот.

Впоследствии Мишель Фуко интерпретирует это так: «Дайте мне понятие, объясните, что есть правильно. И что я сделаю, так это верну ту же концепцию в историю, что покажет, что правильное или благородное по-вашему когда-то считалось злом, с которым необходимо бороться. Теперь скажите мне, что есть зло, а я верну эту концепцию в историю и покажу, что когда-то это вызывало восхищение и считалось этичным». Сравнивая два способа построения морали, мы критикуем один из них с точки зрения другого, не принимая ничью сторону.

И тогда Ф. Ницше создает своего рода идею первородного понятия зла, исходящего от рабской морали и ресентимента. Появляются наиболее противоречивые идеи: белокурого зверя, хищной птицы, истоков идеала, сама идея Сверхчеловека.

Наконец, перейдем к теме происхождения наказания, плохого сознания и вины.

Как уже было сказано раннее, Ф. Ницше восстанавливает генеалогический метод. Книга сама по себе начинается: «Мы чужды себе, мы, познающие, мы сами чужды себе: на то имеется своя веская причина». Это — критическая теория. Нам бросается вызов взглянуть на себя, критически осознать себя и попытаться понять концепцию того, что считаем этичным. Но откуда берется эта идея? Реальный аргумент Ф. Ницше заключается в том, что мы должны осознать, каким образом строится добро и зло. Нам необходима критика моральных ценностей. Ценность этих ценностей должна быть подвергнута критическому анализу. Это касается не только самих ценностей, но и ценностей, стоящих за ними — это бесконечный цикл критики.

Говоря о разнице истоков хорошего и плохого, добра и зла, то это самая прямолинейная часть рукописи философа. Он пишет: «слово "хорошо" вовсе не необходимым образом заранее связуется с "неэгоистическими" поступками», «неэгоистические поступки, просто потому, что их по обыкновению превозносили всегда как хорошие, стали и восприниматься таковыми — как если бы они и сами по себе были чем-то хорошим». Он считает, что это происходит от расы господ, что видели себя хорошими и определяли тех, кто был ими порабощен, как правило темнокожих и темноволосых, — как плохих.

Но с духовенством все иначе. Ф. Ницше совершенно не любил священников с их темными одеяниями, потому что они не происходят из аристократии, как греческие полубоги или боги, уверенные в себе. Чем отличается аристократическое и рыцарское? Физическим благом и красивым телом. Обычные мужчины и женщины древней Греции определяли себя хорошими, а калек — плохими.

Священники бессильны, и бессилие их вело к ненависти; ненависти к тем, кто имел могущество. Те же, кто имели власть, казались бесправным, бессильным злом — не чем-то плохим, а именно что злом. Получается, что разница уже не между хорошим и плохим, но между добром и злом.

Ф. Ницше сказал, что именно евреи являются нацией священников, и истоки христианства привели к такому повороту: «только одни отверженные являются хорошими; только бедные, бессильные, незнатные являются хорошими; только страждущие, терпящие лишения, больные, уродливые суть единственно благочестивые, единственно набожные, им только и принадлежит блаженство, — вы же, знатные и могущественные, вы, на веки вечные злые, жестокие, похотливые, ненасытные, безбожные, и вы до скончания времен будете злосчастными, проклятыми и осужденными!». Он продолжает: «именно, что с евреев начинается восстание рабов в морали, восстание, имеющее за собою двухтысячелетнюю историю, ускользающее нынче от взора лишь потому, что оно — было победоносным...».

Это доминантная мораль времени, но она не является антисемитским утверждением, а лишь критикой иудео-христианской морали. Поэтому он говорит об «ужасном парадоксе "Бога на кресте"» — своего рода превращении безгрешных в носителей греха человечества, самораспятие Бога и ресентимент.

Теперь враг не просто плохой, но и злой, он может одержать победу. Но появляется белокурый зверь: «В основе всех этих благородных рас просматривается хищный зверь, роскошная, похотливо блуждающая в поисках добычи и победы белокурая бестия». Это поклонение геройству, но что за белокурая бестия? Это, возможно, немецкий блондин.

Он продолжает: «Европа на протяжении столетий взирала на свирепства белокурой германской бестии, хотя между древними германцами и нами, немцами, едва ли существует какое-либо идейное родство, не говоря уже о кровном». Это не имеет ничего общего с нацисткой идеологией. Это аргумент о том, что осознание себя есть нечто желаемое и то, к чему следует стремиться.

«Ибо так обстоит дело: измельчание и нивелирование европейского человека. Нынче мы не видим ничего, что хотело бы вырасти». Мы уже не столь сильны, сколь греческие статуи. «Мы предчувствуем, что это будет скатываться все ниже и ниже, в более жидкое, более добродушное, более смышленое, более уютное, более посредственное, более безразличное, более китайское, более христианское — человек, без всякого сомнения, делается все "лучше"».

Эти идеи весьма провокативные, но они заставляют нас задуматься: «Что ягнята питают злобу к крупным хищным птицам, это не кажется странным; но отсюда вовсе не следует ставить в упрек крупным хищным птицам, что они хватают маленьких ягнят. И если ягнята говорят между собой: "Эти хищные птицы злы; и тот, кто меньше всего является хищной птицей, кто, напротив, является их противоположностью, ягненком, — разве не должен он быть добрым? На такое воздвижение идеала нечего и возразить, разве что сами хищные птицы взглянут на это слегка насмешливым взором и скажут себе, быть может: "Мы вовсе не питаем злобы к ним, этим добрым ягнятам, мы их любим даже: что может быть вкуснее нежного ягненка».

Мысль Ф. Ницше тревожная, но он взывает к становлению самодостаточным индивидуумом, но мы не в состоянии реализовать себя. Тогда он пишет: «Эта мастерская, где фабрикуют идеалы, — мне кажется, она вся провонялась ложью». Отказ от мщения может стать великодушием, хотя это всего лишь бессилие, которое начинает зваться добром. Это не великодушие, а лишь принуждение людей к покорности посредством страха. На этом строится представление хорошего, ведь покорность — «хорошее» слово.

Есть еще одна интересная строчка: «настоящая любовь к врагам своим — а такое уважение и оказывается уже мостом к любви». Но это ложь, потому что мы не любим своего врага, а не ненавидим его. В мастерской, где фабрикуют идеалы, это и зовется триумфом справедливости. «Эта мастерская, где фабрикуют идеалы, — мне кажется, она вся провонялась ложью». В то время как необходим свежий воздух, правда, истина, и Сверхчеловек являются им.

Говоря об истоках наказания, то нам необходимо забыть. Забыть — значит подавить плохие воспоминания, и для этого существуют мнемотехники. Это означает, что боль — лучший способ забыть о том, что забытое нами лучше не запомнить.

Ф. Ницше пишет: «Эти немцы ужасными средствами сколотили себе память, чтобы обуздать свои радикально плебейские инстинкты и их звериную неотесанность: пусть вспомнят о старых немецких наказаниях, скажем о побивании камнями, сажании на кол, разрывании или растаптывании лошадьми». Суть в том, чтобы иметь радикальную критическую теорию, которая не нуждается в конечной ценности, дабы быть критической в отношении ложных идеалов и самой лжи.

Перевод подготовлен в рамках совместного проекта с Университетом науки и технологий МИСИС.

Переводчик: Олег Шилов
Редактор: Иракли Ментешашвили
Руководитель проекта: Евгения Горн