Решения проблемы вагонетки

Однако, если добавить в эту ситуацию вариант, в котором нам предлагается толкнуть толстого человека на рельсы с моста, чтобы остановить вагонетку, ответ большинства изменится. В этой ситуации интуиция подсказывает, что убивать одного ради жизни пятерых — морально запрещено.

В конце своей статьи Джудит Джарвис Томсон спрашивает, чем можно объяснить разницу в реакциях на два случая проблемы вагонетки. Она предполагает, что пока целесообразность запрещает оставлять пятерых умирать, понятие права запрещает убивать одного человека — толстяка. По мнению Дж. Томсон в этом случае решающее лицо вмешивается в право толстяка не использовать свою личность в качестве средства для спасения другого человека. В случае с посторонним человеком не нарушается ни одно право. Как отмечает Томсон, «права — превыше полезности».

Решение, предложенное Дж. Томсон, можно назвать классическим решением дилеммы типа «вагонеток». Оно допускает, что случай с толстяком и случай с посторонним несут в себе разные моральные установки, и что причина этого заключается в глубоком моральном различии этих случаев. Нам следует учитывать это различие, так как оно прослеживает глубокую нравственную разницу между ними: в случае толстяка права человека нарушаются, тогда как в случае постороннего — нет.

У случаев с вагонеткой есть три неклассических ответа. В классическом ответе на этот вопрос утверждается, что и толстяк, и посторонний, несут разные моральные установки, что прослеживается до более глубокого морального различия между ними. Два неклассических ответа говорят о том, что на самом деле они не несут в себе разные моральные установки.

Первый ответ — это переосмысление Джуди Томсон ситуаций с вагонетками в статье 2008 года. В ней она сравнивает дело о постороннем с делом о толстяке. Она предполагает, что в обоих случаях убивать одного, чтобы спасти пятерых — запрещено.

Вторая точка зрения — это ответ Джошуа Грина. Он считает, что в обоих случаях следует сбить одного и не дать вагонетке сбить пятерых.

Касс Санстейн же предлагает третий вариант — подтолкнуть толстяка на рельсы. Все три неклассических ответа вызывают интерес, так как в каждом из них используется несколько иная методология аргументации.

Дж. Томсон утверждает, что в случае с посторонним перенаправлять вагонетку не следует. Она так же предлагает рассмотреть другие гипотетические случаи, а затем одинаково отвечать на ситуации, не отличающиеся по моральным принципам. Эта методология, за исключением добавления еще одной ситуации, осталась той же, что и в ее работе 1985 года.

Методология К. Санстейна заключается в анализе большого количества литературы в рамках концепции эвристики и предвзятости для создания предположения, что моральные рассуждения ничем не отличаются от других видов рассуждений.

Метод Дж. Грина заключается в использовании нейровизуализации для поиска аргументов в пользу существования одной морально обязательной позиции.
Дж. Томсон рассматривает случай «Три варианта действий постороннего».

Первый вариант — позволить вагонетке продолжить свой путь, убив пятерых.

Второй вариант — перенаправить вагонетку и убить только одного.

Третий вариант — перенаправить вагонетку и этим действием убить решающее лицо.

В случае с перенаправлением вагонетки, является ли морально правильным и разрешенным вариант убийства другого человека, а не себя? Большинство считает, что вагонетку стоит перенаправить и убить одного человека.

Теперь предположим, что есть лишь два решения. Либо вагонетка врежется в пятерых, либо в решающее лицо. Необходимо ли, с моральной точки зрения, позволить решающему лицу убить пятерых ради спасения себя? Большинство ответило, что его решение морально разрешено, но обязательно.

Интересно, что большинство заняло другую позицию в отношении того, является ли морально необходимым для решающего лица перенаправить вагонетку от себя на другого человека. В результате анализа ситуации с условием от первого лица некоторые изменили свое мнение.

Дж. Томсон прогнозировала, что если для человека не является морально обязательным перенаправить вагонетку на себя, то для него не является морально обязательным перенаправить вагонетку на другого человека. Читая ее работу 2008 года, становится очевиден ход ее мыслей и ее выводы.

Она утверждает, что, при размышлениях над случаем от первого лица, следует понимать, что оба случая — с толстяком и посторонним — очень похожи друг на друга. Большинство считает, что перенаправить вагонетку в ситуации с посторонним — нормально, вне зависимости от смерти решающего лица, но толкнуть человека с моста — не нормально.

Дж. Грин дает возможность еще раз подумать о связи этих ответов. Он считает, что человек не в состоянии определить, что лежит в основе его рассуждений. В социальной психологии существует концепция, призванная показать, что принятие решений — это рационализация интуитивных реакций.

Он также отмечает, что существует множество случаев, когда мотивы человека неясны. Человек думает, что реагирует на что-то одно, а на самом деле реагирует на что-то другое. Один из таких случаев, считает Дж. Грин, — это разница в реакции на ситуацию толстяка и на ситуацию постороннего. В ситуации с посторонним, активируется система рациональной обработки информации. А в ситуации с толстяком активируется система эмоциональной обработки информации. Если же выбирать между рациональной и эмоциональной системами, следует доверять именно рациональной системе. Поэтому Дж. Грин утверждает, что морально правильным поступком в данном случае будет толкнуть толстяка с моста.

За последнее десятилетие были собраны данные в области нейровизуализации, свидетельствующие о наличии систематических различий при выборе подхода к созданию ответа. Выбирается либо утилитарный, либо моральный подход к решению проблемы. Также существуют доказательства, подтверждающие активацию разных областей мозга — либо отвечающих за расчетную систему обработки информации, либо за эмоциональную обработку реальности.

Первая и вторая гипотезы хорошо обоснованы. Но есть вопрос, вызывающий споры — если первые две гипотезы истинны, то и третья, соответственно, тоже. Если реакция на проблему с толстяком вызвана эмоциями, в то время как реакция на проблему с посторонним вызвана рациональной системой, то значит ли это, что нужно следовать рациональной системе? Это нормативное утверждение, а не эмпирическое. Даже если будут аргументы, подтверждающие истинность второй гипотезы, это не позволит нам установить истинность третьей.

В течение последнего десятилетия Дж. Грин помещал испытуемых в аппараты фМРТ, отслеживающие течение крови в мозге, и ставил перед ними три вида дилемм. Первый вид дилемм — моральные/личностные дилеммы. Они схожи с теми, где нас спрашивают, хотим ли мы столкнуть толстяка с моста, или с трансплантацией органов врачом.

Второй вид дилемм — моральные и безличные случаи — случаи, как с посторонним и вагонеткой. Или случаи с потерянным кошельком, где нас просят решить, вернуть его или нет. То есть, это случаи, в котором решение будет иметь последствия для других, но не затронет нас — решающее лицо.

Последний вид дилемм называется «неморальными дилеммами». Например, если нам надо из одного города попасть в другой, чем лучше воспользоваться — поездом, самолетом или машиной? Или какой скидочный купон лучше использовать?

В своей работе 2001 года Дж. Грин обнаружил, что если верить, что такие области мозга как медиальная лобная извилина, угловая извилина и задняя поясная извилина связанны с эмоциями, то это является доказательством предположений об активации «эмоциональных» областей мозга в личных моральных ситуациях. В безличных моральных и неморальных случаях они не активируются.

То есть, есть весомые доказательства в пользу второй гипотезы Дж. Грина. Более того, существует большое количество данных, подтверждающих гипотезу что при решении моральных дилемм человек обращает внимание на детали, не имеющие морального значения.

Например, есть исследование, проведенное в начале 2000-х годов поведенческими экономистами Деборой Смолл и Джорджем Левенштейном, в котором отмечается, что зачастую конкретные жертвы вызывают у человека более сильные эмоциональные реакции, нежели абстрактные. И действительно, существует поразительно большая разница между желанием людей отдать часть своего вознаграждения другому человеку, если они знают, кто именно этот человек.

Если человек знает, кому он отдает часть выигрыша в рамках игры, ему легче расстаться с деньгами. Факт влияния конкретики на последовательно разные реакции у испытуемых наводит Дж. Грина на мысль, что использование человеком интуиции для построения моральных теорий — не лучший вариант.

Существует еще одна особенность, влияющая на моральную реакцию человека. В исследовании, проведенном совместно с Джонатаном Хайдтом, автором книги «Гипотеза счастья» описано, что если человеку внушить чувство отвращения, например, посадив за грязный стол, или при помощи гипноза, то он будет в разы строже во время принятия решений о мерах наказания для других. Естественно, человек понимает, что другие не заслуживают более сурового наказания только из-за существующего чувства отвращения, но осуждение оно все же вызывает.

Кроме того, Дэвид Писарро, доктор философских наук из Йельского университета, считает, что в конкретных случаях с вагонетками можно заставить интуицию людей двигаться в сторону таких случаев, как с толстяком, просто изменяя менее морально важные характеристики ситуации.

Д. Писарро представляет испытуемым две разные версии ситуации с толстяком. В первом случае нужно ответить на вопрос, насколько морально допустимо или необходимо столкнуть человека по имени Тайрон Пейтон с моста ради спасения 100 членов Нью-Йоркского филармонического оркестра.

Во втором вопросе нужно решить, допустимо ли с моральной точки зрения столкнуть с моста человека по имени Чип Эллсворт III, чтобы спасти 100 членов Гарлемского джазового оркестра.

Вопрос в том, должна ли отличаться реакция на толчок белого человека с моста, чтобы спасти 100 человек африканского происхождения, и на толчок афроамериканского человека с моста, чтобы спасти 100 человек европейского происхождения. Либералы утверждают, что столкнуть с моста Тайрона Пейтона менее морально допустимо, чем столкнуть Чипа Эллсворта.

Деонтологические решения мотивируются эмоциональными реакциями. Консеквенциалистские решения же обусловлены когнитивными факторами. Деонтологические ответы лишены моральной значимости. Фактически, деонтология сама по себе является своего рода моральной путаницей.

По мнению К. Санстейна значительная часть наших моральных рассуждений работает точно так же, как и наши обычные рассуждения — с помощью эвристики.

Эвристика — это быстрый и простой инструмент, позволяющий справиться со сложностью мира, возникающей при столкновении человека с задачей, требующей времени и принятия решений.

Эвристика действует очень эффективно. Она работает за счет так называемой замены признаков. В данном случае речь идет о целевом признаке — о том, что относительно сложно узнать о мире. Поэтому человек фокусирует свое внимание на эвристическом признаке — том, что относительно легко узнать о мире.

Как правило, это удобный способ ориентации в мире. Целевые и эвристические признаки обычно совпадают. Так, в качестве своих ориентиров, человек использует эвристические признаки. Обработка поверхностных признаков мира требует гораздо меньше усилий, чем проработка деталей всего, что человек хочет осмыслить. Аргумент К. Санстейна заключается в том, что люди часто используют эвристику в случаях, не связанных с моральным выбором.

Несмотря на свою эффективность, такой метод может привести к ошибкам. В случаях, требующих морального решения, люди также часто используют эвристику. Но, как и в случаях без морального выбора он может привести к ошибкам в случаях, где присутствует мораль.

К. Санстейн отмечает, что существует эвристика доступности. Например, если мы беспокоимся о том, что наших детей могут похитить, мы переспрашиваем себя: а сколько у меня знакомых, чьи дети были похищены? Сколько я знаю людей, чьи дети были похищены? Когда мы понимаем, что ответ ноль, мы успокаиваемся. Такая эвристика часто бывает правильной, но она так же может сбить с пути. Также существует репрезентативная эвристика. Она гласит, что вероятность того, что что-то произойдет, зависит от характерности ситуации. Часто этот метод оказывается верным. Если случай характерный, то он встречается чаще всего.

Если говорить о моральной эвристике, то аргументация К. Санстейна в ее пользу потребует дополнительных доказательств. Ему недостаточно показать что в моральных дилеммах люди часто используют эвристику — ему также нужно показать, что при этом они совершают ошибки. Вопрос о том, как человек может самостоятельно понять, что такое совершить ошибку, довольно сложный. На основании всего вышесказанного К. Санстейн делает вывод, что люди постоянно пользуются эвристикой — как и в ситуациях, лишенных морального выбора, так и в тех, где мораль играет ключевую роль.

Перевод подготовлен в рамках совместного проекта с Университетом науки и технологий МИСИС.

Переводчик: Анастасия Краснова
Редактор: Иракли Ментешашвили
Руководитель проекта: Евгения Горн